— У нас что-то подобное было в ванной, я посмотрю.

Эла сбегает, я же раздуваюсь от злости словно шарик, пристально прожигаю взглядом Раевского.

— В роду ведьмы были?

— Династия.

— Бояться?

— Бежать, Максим Викторович!

— Из города.

— С планеты!

Скалюсь, указательным пальчиком провожу по столешнице, намерено цепляю черную чашку и толкаю ее к краю стола.

— Не смей, по добру, по здорову выметайся из этого дома.

Раевский перехватывает мою руку и сильно сжимает запястье.

— Эла очень расстроится, если эта чашка разобьется, это ее подарок на мой день рождения.

— Живите.

Хлопаю ладошкой ему по груди и насмешливо отмечаю про себя, что мужчина уже на грани. Глаза потемнели еще больше, а губы превратились в тонкую линию.

Поразительное сходство. Их не различить.

— Прикрути своего брата кобелину, или останется без яиц в один прекрасный момент.

— Свои влажные фантазии воплощайте без меня. Пошла на выход, — шипит ещё сильнее.

— Эль, я убежала, мне еще конспекты учить одного занудного препода.

— Посмотрим, как ты заговоришь в следующий раз, Карташова.

— А мне с вами не о чем говорить, Раевский Максим Викторович.

Максим

Если бы не присутствие дочери, было бы трагичное окончание подобного представления. Теперь меня терзают смутные вопросы: как долго это длится в стенах моей квартиры? Насколько теперь она пропитана духом разврата и похоти?

Михаил никогда не был ангелом. Его безалаберные связи порядком удручали маму, когда мы были в подростковом возрасте. Переживала, когда он едва из-за головокружительной влюбленности едва не вылетел с юрфака. Его умная голова прикреплена к похотливому телу, которое ищет постоянного источника удовлетворения. Парень считает, что жить с одной женщиной, как это много лет делал я, — бред сивой кобылы. Он никогда не состоял в отношения с одной женщиной больше двух-трех месяцев.

Когда я уезжал в средине лета из города, предположить не мог, что возможность перекантоваться у меня на время ремонта в его берлоге Мишка воспримет по-своему.

И ладно бы он это делал до нашего возвращения с отдыха, разговор не о том. Мне глубоко плевать на его предпочтения и половую жизнь. Но как он посмел вытворять свои грязные похотливые спаривания на моем столе с какой-то малолетней шлюшкой тогда, когда мы уже вернулись!

Бесит зазнайка Карташова. Ещё на паре я заметил в глазах Евы неподдельную стервозность и заносчивость.

Впрочем, в памяти всплывают слова о том, как она выговаривала брата за то, что паршиво чувствовала себя в университете.

Гм. Получается, эта девка приняла меня за него. Значит, Михаила не удосужился рассказать девице о том, что у него есть брат-близнец. Но если судить по его прошлым отношениям, могу сказать, что парень намерено назывался другим именем.

— Нам нужно поговорить. Какого хера ты вытворяешь? Ребёнок вернулся домой, — злобно хлопаю дверью и надеюсь, что Эла не прибежит нас подслушать.

Впрочем, это для меня наука. Обязательно нужно обезопасить ребёнка, прежде чем позволять ему что-то делать или куда-то идти. Я действительно боюсь представить, что случилось бы с раннимой девочкой, если бы она увидела разврат собственными глазами.

— Отвали. Так получилось.

Голос брата взбешенный. Вижу по лицу, что недоволен случившемся. Недотрах на лицо.

— Почему ты опять назвался моим именем.

— Ни перед кем я не назывался. Это ваша чокнутая соседка так меня назвала при одной цыпочке. Тогда я не стал её разубеждать.

— Ты хочешь сказать, что цыпочек было не одна и не две?

— Да какая теперь разница. Все, хватит мне еб…ть мозги. Я сваливаю.

— Дотрахивать свою текущую суку?

— Понравилась? Как наиграюсь, дать попробовать? Кстати, а тебе рассказать, как мы познакомились? — Ехидно улыбается, берясь за ручку двери.

— Избавь от таких подробностей.

— Доморощенный праведник. Да тебе жизнь шанс дала баб попробовать, а ты монаха корчишь из себя. Видишь, какие у тебя под носом похотливые студентки пасутся. Я бы им всем вдул.

Я вовсе захлопываю едва приоткрытую дверь, чтобы Эля не вслушивалась в треп двух мужиков.

– Я не подбираю всякий мусор, что легко лежит.

— Святой Масимилианус предпочитает девственниц и скромниц. Посмотри, во что выросла твоя женушка. А ведь была пай-девочкой. Даже нас умела различать, никогда не велась на провокации. Или это была грамотно спланированная афера, чтобы зацепить перспективного бизнесмена. Так без рук. Моя физиономии неприкосновенна.

Я без малого не расквасил ему нос за подобные жалкие нравоучения.

— Выметайся, ключи положи в прихожей на тумбочке.

— Вот зря ты так из-за бабы, все они бляди.

— Ты так и не понял, что разговор был о ребенке. Ты вообще адекватный. Твоя хреновина сияла на всю кухню, так же как и задница. Ты считаешь нормальным, чтобы племянница видела дядю именно в таком виде, без трусов.

Михаил хмурится, вижу, что понимает только сейчас всю серьезность данной ситуации.

— Признаю, облажался, — чешет затылок и упрямо поджимает губы.

— Больше не держу, может твоя девка ждет тебя за углом.

— Сомневаюсь, но не суть. Мы еще посмотрим, кто кого обыграет. Говоришь, она учится у тебя. Отлично, инфу на нее достанешь?

— Еще чего, ваши отношения меня не интересуют. Вы же уже не раз пересекались, вперед, ищи свою беглянку.

— Окей, братец, всего хорошего.

Провожаю спину брата огорченным взглядом. Парень от своего не оступится, но мне на это плевать.

Сейчас у меня на повестке дня генеральная уборка квартиры, хотя именно этим после трудного рабочего дня я бы занял в последнюю очередь. Хорошо, что еды прикупили по пути, сварим пельмешки.

Эла усердно вымывает столы, шерстит полки, а мне жутко неудобно. И ведь не объяснишь девочке, что никаких тараканов нет и в помине. Приходится присоединиться к уборке, которую заканчиваем лишь ближе к восьми. Естественно ужинать у нас получилось сесть только в девять.

Удирала из квартиры Раевского так быстро, что едва не свернула шею. Можно подумать, что кто-то мог увязаться за мной. Глупости, полнейший бред. Так не бывает! Почему именно здесь, почему именно он и его чирикнутый братец живут в одном доме со мной? Как теперь не сгореть со стыда?