Я громко рассмеялась и никак не могла остановиться.

— Что смешного?

— У тебя такие интересные сравнения: утренняя булочка… Где ты такого нахватался?

— Нигде, просто говорю первое, что приходит в голову. Но это и есть искренность, разве нет?

Он был прав: первым всегда говорит именно сердце. Вторая и третья мысль уже принадлежат общественному мнению.

Мне нравился Миша. Кроме костюма, у него были широкие плечи, морщинки вокруг губ и родинка под правым глазом. Внешне было понятно, что ему за сорок, но это никак не мешало увлечься им. Да, он был чертовски симпатичен.

— Я не помню, о чем мы говорили в машине, если честно. Наша поездка продлилась минут десять-пятнадцать. Она еще звонила под-

руге по мобильному, а потом рассказала мне, что ей очень нравится и институте. Кира мечтала стать биологом.

— Биологом?

— Да. Изучать живые организмы, их эволюцию.

— Занятный выбор для современной девушки. Или это как-то было связано с профессией кого-то из родственников?

— Нет. Ей просто нравилась биология.

Я задумалась. Впрочем, так бывает. Я вот всю жизнь мечтала стать писательницей, и в моем окружении за все эти годы не было никого с похожим желанием. Биология по сравнению с писательством — куда более прогрессивный выбор.

— И она училась на биолога?

— Да. Я высадил ее у какого-то торгового центра и поехал по своим делам. Приехал домой, перекусил и, собрав вещи, отправился на вокзал. Я, кажется, слишком вдаюсь в подробности, да?

— Да, но нет. Детали — это же жутко важно. Как пуговицы или цвет ниток на дорогом пальто. Это же дорогая история?

— Очень.

— Тогда подробничай. Тем более что этот ресторан работает до> последнего клиента, — я подмигнула Мише.

— Ты знала. Спасибо, — он поднял свой бокал в знак благодарности и отпил из него. — Я уехал, а Кира осталась — в моей голове. Я ничего такого о ней не думал, просто вспоминал ее лицо и представлял себе. Целых три дня она улыбалась мне в моих мыслях. Ну знаешь, не вылезала из головы. Мне даже смешно стало: какая-то восемнадцатилетняя девчонка, какого черта! Глупая, неопытная, да еще и дочка моего сотрудника. А я, я же взрослый сорокалетний мужик — мне нужна представительная, опытная женщина. Если уж решаться на измену.

— А ты до этого изменял жене?

— Мы на тот момент были в браке рке одиннадцать лет. Да, изменял пару раз. Но это было несерьезно: я был пьян и ничего не помню. Голый секс, даже без удовольствия как такового. Я поэтому и не люблю секс на стороне: редко случается, что остаешься доволен. Но даже если близость была приятной, потом гложет чувство вины. Зачем?

Я пожала плечами. Лицом к лицу с изменой я сталкивалась только один раз в своей жизни. Тогда уже было понятно, что мои официальные отношения катятся в тартарары, но я все равно не решилась. Видимо, я еще не до конца разочаровалась в сексе и мне был необходим смысл в интимной близости.

— Это было какое-то наваждение. В коридоре, в машине, в душе, на переговорах — Кира преследовала меня. Я даже не гнал этих мыслей: был уверен, что через пару дней улетучатся сами. И правда, через неделю я уже с трудом помнил ее лицо, но из памяти пока не выкидывал. И вдруг какого-то черта меня понесло в этот дикий переулок, чтобы объехать чертову пробку — и тут я увидел ее. Она стояла па остановке и ждала своего автобуса. Эту встречу я всегда буду считать нашим первым свиданием, которое устроила сама судьба.

— Ты не смог проехать мимо?

— Нет. И слава богу.

Я улыбнулась. Ненавижу людей, которые проходят мимо.

Но это у нас такое хобби в современном мире: не замечать ничего, кроме цифр на счету собственной кредитной карточки.

Нужно заставить себя останавливаться перед тем, что тебе действительно нравится. Хотя бы два раза в день.

— Мы говорили о боулинге. Кира им очень увлеклась и хотела научиться играть. Я слушал и вез ее окольными путями, чтобы подольше. Она все поняла и сказала, что если я хочу пообщаться с ней, то могу прямо сейчас пригласить ее куда-то. Знаешь, многие девушки считают, что не должны делать первый шаг. Ерунда. Если женщина нравится, то все равно, кто делает первый шаг. Я был просто счастлив, что Кира сама предложила поужинать где-то. И вдруг у меня началась паника: куда отвезти ее? Конечно, повез в какой-то дорогой ресторан, чтобы прыснуть в лицо своей денежностью. Только она и это поняла, — Миша рассмеялся и сделал передышку в рассказе. Похоже, мы приближались к самой интимной части воспоминаний. Я волновалась, наверное, так же, как он в тот день три года назад. — Мы говорили очень много и совсем ничего не ели, хотя официант буквально завалил наш столик дорогой едой. Мы говорили обо всем, и Кира была так не похожа в этом на других женщин: она не подбирала слова, не кокетничала, не мучила меня полунамеками… Помню, она как-то повернулась, и с ее худощавого плеча слетело платьишко, обнажив ключ чицу. Она скромно улыбнулась и медленно приподняла его. Ничего более сексуального до того я не видел. Хотел ли я овладеть ею? Хотел, Тогда уже точно хотел и понимал это. Но одного ее тела мне было мало: я хотел прикоснуться к ее внутреннему миру тоже. Веришь?

Миша посмотрел на меня так, как будто я собиралась вынести ему приговор. Холодный, обвинительный, без права помилования. Все потому, что это так трудно — поверить в то, что взрослому мужчине от юной студентки нужно было не только телесное удовольствие. Но я могла поверить. Если уж я верю и реинкарнацию, почему бы не поверить в искренность чувств Михаила? Вера — вот что главное в жизни. Без всего остального можно прожить.

А люди постоянно врут. Где правда — вообще неясно. Все перекручено, как белье в стиральной машинке. Иногда любовь — это ложь, а иногда ложь — это любовь. Доброе утро, шизофрения.

— Чем закончилась ваша встреча?

— Она сказала, что ресторан ужасный и для следующей нашей встречи она сама выберет место.

— Умница. И где вы встретились?

— Конечно, в боулинге. Кира была в синей юбке и черных перчатках. Шел дождь, и она очень промокла, отчего под глазами остался след от косметики. Это было так смешно, что я не сдержал смеха. Она приводила себя в порядок и тоже хохотала от злости на меня. В боулинге