Олег Владимирович на сей раз, рассмеялся громко и с удовольствием:

— Подловили, нечего сказать. В ответ же могу сказать следующее. По наличию подобного рода заведений можно оценить степень состоятельности населения.

— То есть?

— А вы прикиньте сами, дорогой мой помощник. — Олег Владимирович раскрыл очередную папку и, перелистывая её, продолжал: — Вот, к примеру, данный материал, что я сейчас держу в руках, не может предоставить приезжему полную информацию о благосостоянии жителей города Благовещенска. Ну что мы здесь, на запылённых страницах отчётов и цифр можем увидеть и распознать? Да ничего. А вот в стенах укромного заведения, за столом, обтянутым зелёным сукном, да держа в руках несколько карт, можно преспокойно определить, кто уважаем в вашем городке, а кто нет. Кто владеет приличным состоянием, а кто гол как сокол. Кому доверяют на слово, а кому и на гербовой бумаге веры нет. Вот вы только что сказали, будто в одной гостинице собираются господа офицеры. А в «России» — торговцы и промышленники. Видите, я, ещё не побывав ни в одном из данных заведений, тут же сделал следующие выводы. Первый: город ваш довольно состоятелен и богат. Даже по столичным меркам. Потому как у вас имеется не одно, а несколько игорных мест, которые привлекают азартных людишек в попытке пополнить карман лёгким игральным заработком. Второе: в вашем городе имеет место кастовость. А сей факт громогласно утверждает о чинопочитании и крупных финансовых состояниях.

— И на основании чего вы сделали второй вывод? — поинтересовался старик. Ермолая Константиновича, судя по всему, беседа очень даже заинтересовала.

— А на основании того, что весь мой небольшой жизненный опыт показывает: начинающие торговцы и дельцы в игорных домах всегда трутся возле военного сословия. И знаете по какой причине? — на это Ермолай Константинович отрицательно помотал головой. — Да потому, что господа военные всегда идут на риск, в том числе и картёжный, не думая не то что о дне завтрашнем, а даже о вечере дня текущего. Такова судьба армейского чина: сегодня ты гуляешь с павой, а завтра в бой идёшь кровавый. И господа начинающие торговцы очень даже осведомлены об этом. Однако, встав на ноги, они быстро забывают про свои детские шалости. Их более не интересуют вспыльчивые корнеты, способные выбросить на стол последнее, что у них имеется. За их столом крутятся только крупные купюры, те самые, о которых офицерское сословие может только мечтать. А сие приличествует городам крупным и состоятельным. Где водится крепкий капитал, значит, и крепка власть чиновника. Вот так-то, мой дорогой Ермолай Константинович. Кстати, вы не против того, чтобы мы пообедали?

Старик несколько раз взмахнул редкими, белёсыми ресницами и полез куда-то под стол, откуда, через несколько секунд извлёк корзинку с приготовленной из дома снедью.

— Милости прошу, Олег Владимирович, — на столе, рядом с папками явились бутыль с молоком, завёрнутый в материю шмат сала с луком и чесноком, три помидора, осьмушка ржаного хлеба и огурцы. — Вот, супруга моя, Клавдия, приготовила. Угощайтесь.

Белый скептически посмотрел на разложенную на столе снедь.

— Побойтесь Бога, Ермолай Константинович. Молоко с огурцами? А после них сало с чесноком? Да я после такой еды дня два в этом кабинете не появлюсь. Лучше поеду к себе, в гостиницу. Там сегодня обещали отбивные. Думаю, они менее экзотически подействуют на мой желудок…

С этими словами Олег Владимирович, спрятав в карман сюртука только что исписанные им листы бумаги, покинул помещение, оставив Ермолая Константиновича один на один с молоком, чесноком и огурцами с салом.

…Владимир Сергеевич, услышав скрип открываемой двери, на мгновение оторвался от просматриваемых документов, поднял взор на молодого человека лет тридцати, одетого в цивильное платье, с котелком в левой руке, потому как правая в тот момент, заглаживала набок редкие рыжие волосёнки на круглой, с большим широким лбом голове, и снова склонился над бумагами.

— Почему не вовремя? — без приветствия, поинтересовался губернский полицмейстер.

Вошедший перестал приглаживать волосы, смахнул с усатого, изъеденного оспой лица неловкую улыбку, обхватил шляпу двумя руками и смущённо повёл плечами: мол, так получилось.

Киселёву были неприятны эти, как он выражался, «жемансы», но приходилось терпеть, так как пред ним стоял один из лучших сыскарей полиции города Благовещенска. Сам Анисим Ильич Кнутов, личность неординарная и талантливая.

— Докладывайте! Что смогли выяснить?

— Немного, — сыщик сделал два шага к столу начальства. — Но и над тем, что узнал, стоит задуматься. Вчера, когда господин Белый покинул ваши апартаменты, я следил за ним, как вы мне и приказали. Дело было поздно вечером…

— Только без лирики, — главный полицмейстер резко оборвал докладчика и отметил неудовольствие, отразившееся на лице сыщика.

Но начальству, как говорится, виднее, а потому, тот ещё крепче сжал котелок руками, продолжая сообщение:

— Господин Белый не стал брать извозчика, решил прогуляться. Сначала он шёл по Чигиринской на Зейскую улицу, далее — на Амурскую. Вот на этом участке, как вы мне приказали, я и решил ему открыться.

— И…

— Признаюсь, ожидал чего угодно, но только не такого. — улыбка вновь проявилась на корявом лице сыщика. — Если кому-то в городе и нужна охрана, то только не этому молодому человеку. Давненько меня так не отхаживали.

— Точнее! — Киселёву нужна была информация, а не разглагольствования. Впрочем, он прекрасно понимал, о чём говорил сыщик. — Извините, Анисим Ильич. Продолжайте.

Кнутов сумел скрыть удовлетворение во взгляде и произнёс:

— Он меня уложил с двух ударов. Профессионально. Первый — в солнечное сплетение, потом— по затылку. Я даже сознание потерял, чего со мной ранее не бывало. Если позволите высказаться, мое предположение: либо господин Белый не тот, за кого себя выдаёт, либо чиновников в столичном управлении теперь готовят не только головой работать, но и кулаками. Во что я, признаться, мало верю.

Владимир Сергеевич задумался. Да, прелюбопытная получалась комбинация. Час назад Лубнёв принёс ленту телеграфа, из которой губернский полицмейстер узнал, что титулярный советник Белый Олег Владимирович действительно послан с инспекционной проверкой в Благовещенск и что Его Высокопревосходительство генерал Оскольский лично просит Владимира Сергеевича оказать советнику всяческую помощь. Подобная просьба равносильна приказу. И даже более. Киселёв провёл рукой по лицу, как бы пытаясь стереть озабоченность. Приди ответ вчера вечером, он бы, естественно, не давал распоряжения сыщику проверить петербургского хлыща. И теперь бы не ломал себе голову над вопросом: что же за птица прибыла в его хозяйство?

«Так, — снова мысленно повторил про себя Владимир Сергеевич, — Столица подтвердила личность Белого». Однако слова Кнутова заставляли хорошенько задуматься. Плюс наблюдательность вокзального надзирателя— и мозаика рассыпается. То господин Белый «светится» с сумочкой супруги преподавателя мужской гимназии Помяловского. После — не в меру применяет физическую силу, что никак не соответствует статусу простого чиновника — бумагомарателя. Владимир Сергеевич потёр лоб. Если бы не ответ из Петербурга, он бы и секунды не медлил, арестовал приезжего.