Заметил ли капитан меня – ведь я сидел совсем рядом? Этого я не знаю. Во всяком случае, он никак не отреагировал на мое присутствие. Я тоже не собирался проявлять к нему интерес, поэтому остался сидеть неподвижно, облокотившись на планшир.

Капитан Лен Гай сделал несколько шагов, свесился над релингами и устремил взор на длинный след за кормой, напоминающий узкую и плоскую кружевную ленту, – настолько резво преодолевала шхуна сопротивление океанской толщи.

Нас мог бы услыхать здесь всего один человек – стоящий за штурвалом матрос Стерн, сосредоточенно перебиравший рукоятки, дабы шхуна не уклонялась от курса.

По всей видимости, капитана Лена Гая одолевали в тот момент совсем иные заботы, ибо, подойдя ко мне, он произнес, как водится, вполголоса:

– Мне нужно поговорить с вами…

– Я готов выслушать вас, капитан.

– Я дотянул до сегодняшнего дня, так как, должен сознаться, не слишком расположен к беседам… Кроме того, я не знаю, представляет ли для вас интерес этот разговор…

– Напрасно вы в этом сомневаетесь, – отвечал я. – Разговор с вами наверняка окажется весьма интересным.

Думаю, он не заметил в моем ответе иронии, во всяком случае не подал виду.

– Я весь внимание, – подбодрил я его.

Капитан Лен Гай все еще колебался, словно, решившись на разговор, в последний момент засомневался, не лучше ли было бы и дальше хранить молчание.

– Мистер Джорлинг, – спросил он наконец, – не хочется ли вам узнать о причине, заставившей меня изменить первоначальное решение о вашем присутствии на борту?

– Еще как, капитан! Но я теряюсь в догадках. Возможно, все дело в том, что, будучи англичанином, вы не видели смысла уступать настояниям человека, не являющегося вашим соотечественником?

– Именно потому, что вы американец, мистер Джорлинг, я и решил в конце концов предложить вам стать пассажиром на «Халбрейн»!

– Потому что я – американец? – удивился я.

– А также потому, что вы из Коннектикута…

– Признаться, я никак не возьму в толк…

– Сейчас поймете: мне пришла в голову мысль, что, будучи уроженцем Коннектикута, посещавшим остров Нантакет, вы, возможно, знакомы с семьей Артура Гордона Пима…

– Героя удивительных приключений, о которых поведал наш романист Эдгар По?

– Да – основываясь на дневнике, в котором излагались подробности невероятного и гибельного путешествия по антарктическим морям!

Я был готов поверить, что весь этот разговор с капитаном Леном Гаем – всего-навсего сон. Выходит, он верит в существование дневника Артура Пима!.. Но разве роман Эдгара По – не вымысел, не плод воображения замечательного американского писателя? Чтобы человек в здравом уме принимал это за чистую монету…

Я ничего не отвечал, мысленно спрашивая себя, с кем же на самом деле имею дело.

– Вы слышали мой вопрос? – донесся до меня настойчивый голос капитана Лена Гая.

– Без сомнения, без сомнения, капитан… Только не знаю, правильно ли расслышал его…

– Тогда я повторю его более понятными словами, мистер Джорлинг, ибо мне необходим ясный ответ.

– Буду счастлив прийти вам на помощь.

– Я спрашиваю вас, не были ли вы, находясь в Коннектикуте, знакомы лично с семейством Пимов, обитавшим на острове Нантакет и состоявшим в родстве с одним из видных юристов штата. Отец Артура Пима, поставщик флота, слыл крупнейшим негоциантом острова. Его сын пережил приключения, о странностях которых сам поведал позднее Эдгару По…

– Странностей могло бы оказаться и куда больше, капитан, поскольку вся история порождена могучим воображением великого поэта… Ведь это – чистый вымысел!

– Чистый вымысел?! – Произнося нараспев это восклицание, капитан Лен Гай умудрился трижды пожать плечами. – Значит, вы не верите?..

– Ни я, ни кто-нибудь еще в целом свете, капитан Гай! Вы – первый, от кого я слышу, что эта книга – не просто роман…

– Послушайте, мистер Джорлинг! Оттого, что этот «роман», как вы изволили выразиться, появился только в прошлом году, описываемые в нем события не делаются менее реальными. Если со времени этих событий прошло одиннадцать лет, рассказ о них не утрачивает достоверности. Остается лишь отыскать разгадку, а этого, возможно, никогда не произойдет…

Капитан Лен Гай, несомненно, лишился рассудка! К счастью, если он утратил разум, то Джем Уэст, не колеблясь, примет на себя командование шхуной. Мне же оставалось только выслушать капитана, а поскольку я неоднократно перечитывал роман Эдгара По и знал его почти наизусть, мне было любопытно, что он скажет о нем.

– Выходит, мистер Джорлинг, – заговорил капитан более резким голосом, дрожание которого выдавало раздражение, – вы не знали семью Пимов и не встречались с ее членами ни в Хартфорде, ни на Нантакете…

– Ни в других местах, – закончил я за него.

– Пусть так! Но остерегайтесь заявлять, что этой семьи не существовало, что Артур Гордон Пим – всего лишь литературный герой, что все его путешествие – плод вымысла!.. Да! Опасайтесь этого, подобно тому как вы опасаетесь отрицать догмы нашей святой Церкви! Разве способен простой человек – хотя бы даже ваш Эдгар По – сотворить такое?

По гневным ноткам, прозвучавшим в тоне капитана Лена Гая, я понял, что мне лучше воздержаться от спора.

– А теперь запомните хорошенько… Речь пойдет о фактах, в которых не приходится сомневаться. Вы сами сделаете из них выводы и, надеюсь, не пожалеете, что взошли на борт «Халбрейн»! В тысяча восемьсот тридцать восьмом году, когда появилась книга Эдгара По, я находился в Нью-Йорке. Я немедленно отправился в Балтимор, где проживала семья писателя, дед которого служил квартирмейстером во время Войны за независимость. Надеюсь, вы не станете оспаривать существование семьи По, хотя и не признаете существование семьи Пимов?

Я хранил молчание, предпочитая не прерывать его бреда.

– Я разузнал кое-что об Эдгаре По, – продолжал он. – Мне показали его дом. Я явился к нему… Но тут меня подстерегало первое разочарование: его в то время не оказалось в Америке и я не смог с ним увидеться.

Я подумал, что это было в высшей степени плачевно, ибо, учитывая непревзойденное внимание, которое проявляет Эдгар По к различным видам безумия, наш капитан наверняка привел бы его в полный восторг…

– К несчастью, – продолжал капитан, – не сумев повстречаться с Эдгаром По, я не смог узнать ничего нового и об Артуре Гордоне Пиме… Этот отважный пионер антарктических земель умер. Согласно заключительным строкам книги американского поэта, публика была осведомлена о его смерти, поскольку о ней сообщали газеты…

Капитан Лен Гай говорил чистую правду; но я, как и все прочие читатели романа, полагал, что это сообщение также было вымыслом романиста. Не посмев предложить развязку столь блистательной игры своего воображения, автор решил убедить читателей в том, что Артур Пим не смог предоставить ему трех последних глав, ибо жизнь его прервалась при самых печальных обстоятельствах, неизвестных, впрочем, автору в необходимых подробностях.