Обуреваемый нездоровым любопытством, слесарь на сей раз сделал не один дубликат, а сразу два – с тем, чтобы один отдать жирному заказчику, а второй положить себе в карман. В какой каморке находится дверца, которую открывает золотой ключик, Саня не знал, но что-то подсказывало ему, что за дубликатом придет кто-нибудь еще.

Внутренний голос не оплошал! Через день после сосископалого толстяка в будку слесаря, помахивая незабываемым ключиком, ворвался лысоватый вертлявый юноша с щербатой улыбкой и бегающими глазами. Кубиков молча принял заказ и изготовил дубликат номер четыре прямо в присутствии заказчика. Опытный слесарь уже настолько хорошо запомнил характерный рельеф бородки ключа, что мог копировать его даже не глядя.

Сделав работу и выпроводив довольного заказчика, Кубиков быстренько запер будку и поспешил вдогонку за парнем. Лысоватый шустроглазый живчик топал, не оглядываясь, так что следить за ним было одно удовольствие.

Вопрос с ужином мы решили гениально просто: купили четыре упаковки блинчиков с мясом, на манер паркета уложили замороженные до цементной твердости полуфабрикаты на противень, смазали яйцом, посыпали сыром и запекли в духовке. Получилось умопомрачительно вкусно! Я лично слопала четыре блина, Ирка – восемь, а Моржик «приговорил» вторую дюжину. При этом кушал Иркин супруг так жадно, что с него можно было писать иллюстрацию к известному стихотворению про ненасытного Робина-Бобина-Барабека. Чем занимался после своей впечатляющей трапезы этот персонаж английского фольклора, никому не известно, а Моржик, блаженно улыбаясь, уполз в гостиную на диван, завернулся в свежую газету и сладко задремал. Против обыкновения, Ирка не стала будить его с воплем: «Морж! Не спи на закате, голова болеть будет!» Головы уже сейчас болели у нас с ней: мы переживали за судьбу куклы Манюни.

– Может, это не сам Манюня, а талантливая подделка под него? – предположила Ирка, вдоволь поглазев на баннер порносайта.

Мы переместились из кухни в кабинет и бок о бок устроились у компьютера.

– Знаешь, как копируют полотна гениальных мастеров? – мечтательно заведя глаза к потолку, продолжила Ирка. – Кто-то мог и в этом случае «закосить» под гения.

– То есть под тебя? – уточнила я. – Это невозможно. За исключением клинических идиотов и тебя, моя дорогая, крайне немногие люди ошибаются, считая до двадцати, а в твоем рукоделии количество петель непредсказуемо меняется от ряда к ряду. Нет, это точно Манюня. Посмотри на его правый глаз! Это пуговица от моего пальто, я ее знаю как облупленную!

– Она и есть облупленная, – проворчала Ирка. – С нее так затейливо слезла краска, что у Манюни образовалось косоглазие.

– Это придает ему особый шарм, – сказала я. – И позволяет мне со всей ответственностью заявить: на баннере изображен наш Манюня, и никто другой! Ты согласна?

– Ну, согласна.

– Тогда пойдем дальше, – объявила я, кликая мышкой.

– Куда?

– На порносайт, куда же еще!

Ирка опасливо оглянулась в сторону гостиной, откуда несся молодецкий храп фаршированного блинами Моржика, подхватилась с табурета и плотно прикрыла дверь в кабинет.

– Быстро иди сюда! – позвала я ее. – Ты только посмотри на это порно!

– Оп-ля! – озадаченно сказала Ирка, поглядев на монитор. – Эротический театр Карабаса-Барабаса, доктора кукольных наук и ближайшего друга Тарабарского короля!

– Мечта психически больного Папы Карло! – кивнула я, завороженно глядя на экран. – Что в сравнении с этим нездорово длинноносый Буратино? Так, легкий намек на эротику!

Создатели сайта «Порно-Пупс», очевидно, отличались как буйной фантазией, так и неизжитой инфантильностью. Героями своей порнухи они сделали кукол, пупсов и разнообразную игрушечную живность, созданную руками трудолюбивых китайских мастеров!

Картины сексуальной жизни марионеток и плюшевых медведей потрясали воображение. Режиссеры игрушечного порно складывали из разноцветных зверюшек сложные эротические комбинации в стиле «лего». Эти объемно-пространственные конструкции насчитывали до десяти элементов! Меня особенно впечатлила групповуха с участием придурковато улыбающегося Винни-Пуха, Барби в черном кожаном белье, трех керамических слоников и классического резинового ежика с дырочкой в правом боку. Уж не буду говорить, каким образом было задействовано это функциональное отверстие. Говорящая немецкая кукла комментировала происходящее репликами «Цигель, цигель, ай-люлю!» и «Даст ист фантастиш!», а во всех смыслах стойкий оловянный солдатик, принимающий участие в доброй половине сексуальных битв, подбадривал себя песней: «Дойчен зольдатен унд официрен нихт капитулирен, нихт капитулирен!» И действительно, с капитуляцией у него никак не складывалось. Пластмассовый Паровозик-из-Ромашкино обалдело таращил глаза, а мягкотелый длинноухий зайчик вытворял такое, что и не снилось кролику, который является эмблемой журнала «Плейбой»!

А в какой оригинальной игре задействовали затейники семейство палехских матрешек!

– Теперь я вижу, что была на редкость скучным ребенком, – сглотнув слюну, призналась Ирка. – За все свои детские годы я не смогла придумать ничего более эротичного, чем традиционная игра в доктора!

– Помню, в старшей группе детского сада мальчишки складывали кукол «бутербродом», – поддакнула я. – Некоторое время тому назад это казалось мне несколько неприличным.

Мы помолчали, осмысливая собственные серость и косность. Потом Ирка звонко побарабанила ногтями по подлокотнику и спросила:

– Ну? Что будем делать? Ленка, не молчи, я тебя спрашиваю!

– Погоди спрашивать, не видишь – я думаю!

Оттолкнувшись ногами от тумбы стола, я отъехала в своем кресле на колесиках к дивану и перевалилась на подушки.

– Думать нужно обязательно лежа? – не отставала Ирка.

– Так меня ничто не отвлекает! – ответила я, устремляя взор в потолок.

Это был своеобразный способ расслабиться, позаимствованный мною у одной из подруг моей мамы. Сия достойная женщина на протяжении дня периодически укладывалась на диван и несколько минут лежала, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг нее. В кухне горели на сковороде котлеты, в ванной эпилептически тряслась старая стиральная машина, в комнате муж смотрел шумный футбольный матч, бегали по тропе войны переодетые индейцами дети, щенилась собака… Мамина подруга лежала на диване и с улыбкой Джоконды смотрела в потолок – такой чистый, белый, пустой! Она утверждала, что это ее дивно успокаивает и помогает аккумулировать силы для нового сражения с окружающим хаосом – котлетами, стиралкой, мужем, детьми, собакой и новорожденными щенками.

– Чему ты радуешься? – Ирку моя тихая улыбка явно раздражала.

Не ответив, я улыбнулась еще шире. Одновременно с дополнительными зубами в моей улыбке прорезалось некоторое коварство.

– Ирка, признавайся, ты сейчас что-нибудь вяжешь? – спросила я, лаская взглядом обнаруженную под потолком паутинку.