Алиса вновь колдует над нотами.

- Завтра пойдём в местное Интернет-кафе. Там засядем и сделаем переводы песен на корейский язык, а потом нужные документы распечатаем. Наверно придётся идти к юристу… - Начинаю я.

- К какому юристу? Зачем? – Мгновенно оживает прикорнувшая Маша. Женя уже спит на моей кровати. Да и мы с Алисой позёвываем – одиннадцатый час ночи.

- Чтобы интеллектуальную собственность у нас не стибрили! – Просвещаю я подругу. – Да и вопрос с композитором и поэтом завтра утром решим.

Мы ложимся с Машей на пол, Алиску и Женьку оставляем на кроватях. Засыпаем…

Утро начинается с тренькания карт «шведского стола». Все просыпаемся. Проводим мыльно – рыльно – унитазную зарядку. И спускаемся в ресторан, на третий этаж. Сегодня тут пицца. Берём её и колу.

После завтрака опять идём к нам в номер. Алиса садится переводить на японский язык «Прекрасное далёко», а я с Машей занимаемся переводом песен на корейский. Смысл песни до комиссии, скорее всего, дойдёт. Мы не переводчики. И в той жизни тоже таким делом не занимались. Поэтому потратили почти четыре часа. Чуть не поругались. Но вот, вроде всё переведено. И Алиска закончила.

Женя уже выучила русский текст и теперь пробует заняться английской песней. Алиса штудирует свой японский перевод.

Я запрягаю Машу на поиск местного закона об интеллектуально собственности.. Из прочитанного текста нам стало ясно, что для защиты авторских прав на песню, музыку или литературное произведение, надо обратиться в любую юридическую контору, имеющую в штате патентоведа. Оформление документов стоит 15 долларов на каждое произведение.

Патент выдаётся только после проверки, есть или нет такое произведение в Сети или Интернете. С удивлением узнали, что на этой Земле все печатные и рукописные источники перенесены на электронные носители. То есть, если ты хочешь прочитать, как, допустим, фараон Хефрен звал свою любимую рабыню, ставишь свою «хотелку» в «Поиск». И тебе, самое большее, через пятнадцать минут всё выведут на экран компа или голофона.

Просвещаем Алису и Женю в нюансах здешнего законодательства. Они признаются. что у них просто нет столько денег. За три песни отдать пятьдесят долларов - для меня и Маши не проблема. Но вот вопрос авторов произведения вызывает спор.

Алиса согласна стать композитором этих песен. Но брать на себя стихи обе русские отказываются. Они просто не умеют рифмовать вирши. Я смотрю на Машу. И по-корейски ей говорю:

- Станешь поэтом?

- Не! Я прозу только писать могу, а не поэмы! У меня стихи плохо получаются!

Пришлось записать так:

Композитор – Алиса Селезнёва.

Поэт – Джина Хопакшвили.

Переводчик - Ким Мин Джи.

И наши номера голофонов приписали, так в условиях конкурса было сказано - мы их полностью прочли.

После этого идем в ресепшн. Там в одиночестве скучает менеджер.

Мы подходим к ней и спрашиваем, где можно поблизости найти юридическую контору и Интернет-кафе.

- А зачем вам Интернет-кафе? – Интересуется менеджер Ли Джи Мин.

- Хотим с лептопа на бумагу перенесли некоторые тексты.

- Но у вас ведь есть голофоны для этого! – Удивляется кореянка.

- Мы пока не все их функции освоили. – Оправдывается Маша.

- Тогда я вам скажу, что делать, а вы запомните… - Далее следует бесплатная консультация.

Девушка вытаскивает целую стопку бумажных листов, а мы включаем лептоп и голофоны. Осваиваем перенос информации с компа на мобильник, а затем прямую голопечать с телефона на бумагу. Алиса и Женя во все глаза смотрят на эти действия. Увидев стихи на английском, тексты на корейском, прочитав один из них, Джи Мин спрашивает:

- Хубэ! А вы эти стихи хотите зарегистрировать?

- Ну, да, сонбе! – Признаёмся мы.

- Я сейчас позвоню дяде. Он, по-моему, патентовед. – Девушка звонит, заходит в комнатку менеджеров. Закрывает дверь. Выходит через десять минут. Радостная такая.

- Мой дядя Пак Чон Дун и вправду патентовед! У него недалеко отсюда юридическая контора. Вот адрес! Езжайте туда. Я вызвала такси для вас за счёт отеля!

Кланяемся и я, и Маша. Говорим:

- Спасибо, что позаботилась о нас, сонбе!

Алиска и Женька не понимают, а Маша им коротко бросает:

-Это этикет такой, корейский! Пошли на улицу, нас такси ждёт. К юристу поедем!

Мы садимся в автоматическое такси, называем адрес, тренькают наши банковские карты, едем. Через пять минут машина останавливается у какого-то здания. Заходим, спрашиваем, где тут юридическая фирма.

- На второй этаж, и прямо до конца! – Отвечает сидящий у двери за столом мужчина типичной корейской наружности. Краем глаза вижу, как его и без того раскосые глаза скосились на Алиску и Женьку, которые топают сразу за нами. Ладно. Пусть смотрит, не на меня же с Машкой он зенки свои вылупил!

Идём по указанному маршруту. Читаем надпись на двери:

«Юридическая фирма «Дядя Чон»»

Вот же! Смотрим с Машей друг на друга. Ну я и провидец! У меня в романе так и называлась юрконтора.

Мы открываем дверь и заходим. Оглядываем обстановку.

Ничего так. Нормальный офис.

- Хубэ. Вы к кому? – Появляется полноватый мужчина с круглым лицом. В волосах видна проседь. Одет в светлую сорочку и брюки, на ногах – классические чёрные туфли. А на шее – галстук.

- Аньён, аджосси! Нас к вам послала Ли Джи Мин!

- Тогда пройдёмте за стол. Садитесь. И рассказывайте!

Через два часа с уже оформленными патентами на все песни мы выходим от юриста.

Почему так быстро? Оказывается, дядя Чон как раз и занимается патентованием музыкальных и литературных произведений. У него такая аппаратура, что Маша чуть с катушек не слетела – там целый центр шпионский со всякими серверами во второй комнате оказался. Дядя Чон за секунды определил, что таких песен нет не только в Корее, а вообще, на всей этой Земле! Оформление бумаг заняло остальное время. Хоть мы и заплатили больше – сто долларов. Зато теперь эти песни имеют юридическую защиту по всей Азии и в Европейском союзе. И дуэт название официальное получил - "Кедровые шишки". По корейски будет "Солбанг-Ул". И знак соответствующий.

- Я уже кушать хочу! И даже жрать! – Заявляет Маша.

- Мы тоже! – Подхватывают Алиса и Женя.

- Вон, там продают! – Показываю на прилавок