Там на нашей крыше будет наш город. Город троих — Юркин, Танькин и мой. Город труб и антенн. Город гремящего железа под ногами и огромного, усыпанного звездами неба над головой…»

«…Что с тобой? Тебе плохо? Почему тебе плохо. Что мне сделать, чтобы тебе было легче? Любимый? Ю р к а!!!

Нервы эти дни на взводе, не могу привести себя в норму. Глупо вот так сидеть и обливаться слезами. Очень глупо. Но легче, когда в них обретаешь тревожный покой, от которого становится легче, легче…»

Капли на лице- это просто дождь, а может плачу это я.

Дождь очистил все, и душа, захлюпав, вдруг размокла у меня.

Потекла ручьем, прочь из дома, к солнечным, некошеным лугам.

Превратившись в пар, с ветром полетела к неизведанным мирам!

Ю. Шевчук.

«…Только за те песни, которые ты подарил нам, тебе стоило родиться на свет. То, что ты дал мне, — это уже нельзя ничем оплатить. Все, что я могу сделать, — только отдать самое себя и мою любовь. Что бы ни случилось, я на всю жизнь останусь твоей, только твоей. Никого не будет существовать больше для меня, какой бы моя жизнь не сложилась…»

«В тот день, когда я утром пришла к тебе и обратилась с вопросом: «что случилось?», то получила вместо ответа ледяную струю в нос. Вдруг, ни с того, ни с сего, я подошла к твоему шкафу, вытянула голубой томик стихов Цветаевой и, получив вдогонку твое «Береги себя!», спокойно удалилась.

Именно этот день я вправе считать днем, когда я начала понимать поэзию. Даже, скорее, не понимать, а чувствовать ее. Чувствовать душой, телом, разумом… Наверное, у человека должен быть момент откровения души, когда она требует какой-то другой, прекрасной жизни…»

Эльмира с трудом влезает в набитый до отказа автобус. Она вовсю работает локтями, чтобы не вываливаться из дверей, судорожно вздрагивающих створками в желании закрыться.

Постепенно, хорошо встряхиваясь, публика утрамбовывается, и даже можно, чтобы не упасть, плюхнуться на сиденье. А за окнами мелькают дома, дома…

…Тысячи стенок, балконов, дверей.

Тысячи вечно зеленых людей,

Тысячи разнокалиберных глаз,

Тридцать тысяч зубов и фраз.

Штампованный внук Корбюзье с Ван дер

Роэ, Небо по два с половиной метра.

Наш очередной рывок домостроя —

Девять квадратов на человека!

Пищеводы подъездов, давясь пропускают

Тысячи тонн живой биомассы.

Нам лучше не надо, — это считают

Передовые рабочие классы!

Тысячи кухонь каждое утро

Жарят на нервах куриные яйца.

Тысячи спален каждое утро,

Громко сопя, расплетают пальцы.

Одиночество здесь — царица досуга,

Среди соседей — ни врага, ни друга.

Но странно, все про всех все знают —

Вечерами ведь стены почти исчезают!..

Ю. Шевчук.

Рядом с Элей женщина, на вид очень простая, протягивает билет мужику-работяге:

— Посмотри, вдруг да счастливый?

— Я ни-и, того, в счастье не верю, — промычал тот в ответ.

— Как же ты живешь, коли в счастье-то не веришь?

— А я не живу-то, я существую…

Мужик как-то печально замолчал. У женщины разгорелись было глаза, но тут же потухли. Из желания с кем-нибудь перекинуться словом ничего не вышло-собеседников не нашлось. Она стала смотреть в окно этого желтого, пропыленного «Икаруса» на улицу, на дома, грузно осевшие в землю, как большие мутанты-птицы…

«Вчера приехала в Москву. Впервые никто не встречал, если не считать дождя, который начинал лить, как только я оказывалась под открытым небом. Внутри у меня ничего не дрогнуло. Я не ощущала ни радости, ни огорчения. Было прилично спокойно на душе. Все воспринималось, как само собой разумеющееся.

На «Октябрьском поле» цветут тополя. Этот знакомый мне с детства запах заполнил весь квартал, и пух… Он лезет в глаза, щекочет в носу… Милое, милое, бабушкино «Октябрьское поле»! Единственная отрада…

Первый день в Москве. Приехал Лешка и сказал, что с помощью той магнитофонной пленки, что я выслала ему год назад, Юркина популярность растет. Он просит, прямо умоляет, прислать еще… Я так и знала- у Юрки все будет о'кей!

18-го приехала Юрина мама Фания Акрамовна. Она привезла еще одну пленку с лучшими песнями Юры.

Для него что-то должно решиться. Богородица наша светлая, пусть все сбудется, как задумано судьбой!»

19.06.85 год.

«Милый, хороший, любимый!

Любимый Юрка»!!

Так хочется, чтобы ты меня крепко, крепко обнял! Посмотрел на меня и засмеялся бы своим, таким жизнерадостным смехом.

Мне так плохо без тебя, очень плохо и даже жутко…

Приехала в Москву и впервые никто не встретил.

…А здесь цветут на «Октябрьском поле» тополя. Я никогда в своей жизни не видела столько пуха! Под ногами свяленный дождем пух