Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пойдем купаться, сказал он, снова появляясь на балконе, сильно болит голова, надо проветриться. Бедненький мой, фальшиво засюсюкала она, красавчик мой заболел! Головка у него болит! Хорошо, пойдем купаться, пойдем. Не скоро я еще тут побываю. Впрочем, если ты решил меня сейчас утопить, так это просто так с рук тебе не сойдет. В обществе и на сайте знают о том, что я здесь. Я вывесила свое мнение о том козле, который не смог правильно организовать тайник или неправильно указал координаты. И там, между прочим, написала, где нахожусь и что со мной. Если я не выйду на связь в течение двух дней, тебе не дадут, Валик, просто так отвертеться. Даже несмотря на твое большое бабло и красивые цветочки там внизу под балконом! У нас очень мощное юридическое сопровождение, друг мой! Так что не думай даже! Она кокетливо погрозила ему пальчиком.
Они купались допоздна. Протрезвев от прохладной воды, а больше от ветра, не желающего стихать даже к ночи, они сидели у костра, который Валя распалил в барханах между ложбинами. Он больше не предлагал ей ничего. Да и вообще больше ничего не говорил. И не прикасался к ней. Она изредка поглядывала на него, курила свои длинные дурацкие сигареты, надев его куртку, долго покрывалом укутывала ноги.
Он поил ее чаем из термоса. Несколько раз предлагал вернуться в гостиницу, но она отказалась. Смотрела на волны, дышала ветром и морем, гладила быстро остывающий в темноте песок, который скользил и перекатывался под ее пальцами невесомыми упругими волнами. Около трех часов ночи пошел дождь. Мелкий и холодный.
Сентябрь все-таки, несколько виновато сказал он, но, встретившись с ее взглядом, быстро отошел к машине. Они сели и поехали. В гостинице его дверь оказалась заперта, когда она предприняла попытку попасть туда.
Ну и пошел к черту! Она повернулась и пошла спать. Спала до обеда. Потом в полном молчании они пили кофе. Я отвезу тебя, сухо сказал он, через полчаса буду ждать внизу в машине. Она вышла на балкон. Тысячи цапель стояли вдалеке у кромки берега. Закатное солнце плыло, как горячий влажный шар.
Ты ничего не забыла, спросил он на всякий случай, когда она усаживалась на заднее сиденье. Не твое собачье дело, вкрадчиво улыбаясь, ответила она и стала смотреть в окно. Билеты, документы, паспорт взяла? Он старался быть спокойным и отстраненным, что выражалось прежде всего в том, что он упорно не желал на нее смотреть.
Езжай, заботливый какой нашелся, прошептала она отчетливо. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу! Если бы ты только знал!
Хорошо, сказал он, тряхнул головой и до отказа нажал педаль газа. Они вылетели из ворот гостиницы, пролетели аллею худосочных кипарисов, которым явно не нравилась то ли местная почва, то ли местная вода. Как все странно получилось, думала она, глядя в его бритый затылок. Кому из друзей рассказать в Нижнем — не поверят.
Сразу за кипарисами стояла старая выцветшая будка “Пиво-воды”. Наверное, еще советская, усмехнувшись, подумала она. На маленьком базарчике у металлических прилавков торговали бычком с десяток бабок. Бычки висели длинными гирляндами. Покачивались на ветру. Надо бы остановиться, купить бычков друзьям, как-то отстраненно подумала она. Но было ясно, что не для того Валя разгонял свою машину до такой скорости, чтобы останавливаться ради каких-то там бычков. Да, денег у меня нет, вспомнила она, почему-то покраснела и устроилась калачиком на заднем сиденье.
Вывернув на дорогу, ведущую к выезду из заповедника, машина Валика нос к носу столкнулась с рейсовым автобусом, который летел, не разбирая дороги, прямо в закат. Сука, сказал Валик, чувствуя, как на него наваливается тяжелая свинцовая тьма. Когда к месту столкновения подбежали дети, она успела уже выбраться из автомобиля и, прижав ладони к голове, молча стояла, завороженно глядя на отблески солнца в стеклах автобуса, на длинную пустую дорогу перед собой, на голову Валика с крохотными капельками крови на лбу. На воздух Косы, в котором оглушительно пахло рыбой.
Песочный человек
Но ты же не думаешь, что я поверю в это, сказал Костя, перевернулся на живот и зажмурил глаза. Думаю, что поверишь, сказала Марина, села рядом и стала рисовать на его спине сухой хворостинкой. Ее острый конец оставлял на спине Константина четкие белые полосы. Они хорошо выделялись на фоне общего черно-коричневого тона. Трудно было поверить, что еще три месяца назад худой, высокий, сутулый Костик был больше похож на бледную спирохету, чем на человека. Сейчас же это был не микроб, но человек, черный от загара и спокойный до состояния комы. Человек Косы. Да, в нем все обличало неместного: и более верный русский выговор, и небольшой, но мучительный избыток интеллигентности, который становился его проклятием, когда дело доходило до общения с местными мужиками у пивной бочки. Однако он сумел за три с половиной месяца стать своим. Особенно для Марины и ее друзей.
Костя лежал и слушал ветер. Он думал о том, что все это — и ветер, и солнце, и горячий нагретый серо-желтый песок, и эта девятилетняя худенькая девочка на песке рядом — и есть чудо. И никаких других чудес больше не надо. Они невозможны, потому что не нужны.
А все-таки он есть, упрямо сказала Марина, отбросила назад челку, медленно поползла вперед, потом вбок и положила свой пахнущий дешевым мылом затылок прямо у самого носа Кости. Заслонила от обзора море и стала щекотать его лицо своими волосами. Костя чихнул.
Я его видела, Жека видел, Стасик видел, его все видели! И ты увидишь!
Марина, сказал Костя, этого не может быть. Это есть, спокойно улыбнулась Марина, нужно только приходить или очень рано утром, когда песок только-только начинает нагреваться, когда ветра еще нет, или уж тогда совсем под вечер. Но сейчас сентябрь, днем здесь полно чужаков. Он ни за что не покажется перед чужими! Это уж точно! Марина встретилась с глазами Кости и старательно кивнула два раза, таким образом железно подтверждая свои собственные слова. Точно-точно, повторила она.
Ну, так и я ведь чужак, сказал Костя, хотя на самом деле так не думал. Это неправда, сказала Марина. По ее руке поползли два маленьких красных муравья, и она щелчками очень ловко сбила их и улыбнулась собственной ловкости, сломала травинку и прикусила. А ты хочешь молока? Хочу, серьезно кивнул он, возьми деньги и купи литра три. И булок. На