Я чувствовала себя самозванкой, и вдобавок к этому меня страшно пугал формат мероприятия. Оно было построено на манер TED talks (http://ted.com), и каждому выступающему отводилось всего 20 минут на то, чтобы поделиться с аудиторией своими инновационными идеями. Среди зрителей были исполнительные, финансовые, операционные и инвестиционные директора корпораций, и все они платили за присутствие на конференции по тысяче долларов.

Через несколько секунд после того, как я увидела список выступающих, я позвонила своей подруге Джен Лемен и зачитала ей имена участников. После этого я глубоко вдохнула и сказала: «Не уверена, что я хочу в этом участвовать».

Несмотря на то что мы говорили по телефону и при этом она находилась за тысячи километров от меня, я почувствовала, как она качает головой.

– Брене, забудь о понтах.

Я рассердилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я тебя знаю. Ты уже вовсю думаешь о том, как сделать свое двадцатиминутное выступление сложным и супернаучным.

Я все еще ничего не понимала.

– Ну да. Конечно, оно будет научным. Ты хоть видела список выступающих? Они… они такие… взрослые.

Джен засмеялась.

– Тебе нужна проверка на взрослость?

На моем конце трубки повисла мертвая тишина.

Джен пояснила: «Вот в чем дело. Ты исследователь, но твои важнейшие достижения идут не от головы, а от сердца. Все будет хорошо, просто делай то, что у тебя получается лучше всего, – рассказывай истории. Будь искренней. Будь честной».

Я повесила трубку, закатила глаза и подумала: «Рассказывать истории. Ты, должно быть, шутишь? Может, мне еще и кукольное представление устроить?»

Обычно для того, чтобы подготовиться к выступлению, мне требуется день или два. Я никогда не читаю с листа, просто готовлю презентацию и хотя бы приблизительно продумываю, что хочу сказать. Но не в этот раз. Поставить кукольное представление было бы проще. Ничего не получалось.

Однажды вечером, примерно за две недели до мероприятия, Стив спросил меня: «Ну, как продвигается подготовка к выступлению?» Я расплакалась. «Никак. Никак не продвигается. У меня ничего не выходит. Мне придется инсценировать автомобильную катастрофу или еще что-нибудь».

Стив присел рядом и взял меня за руку: «Что происходит? Ты сама на себя не похожа. Никогда не видел, чтобы ты так нервничала из-за обычного выступления. Да ты все время где-нибудь участвуешь».

Я закрыла лицо руками и промямлила: «У меня творческий застой. Я не могу перестать думать о том ужасном случае, который произошел несколько лет назад».

В голосе Стива звучало удивление: «Каком случае?»

«Я тебе никогда об этом не рассказывала, – пояснила я. Стив наклонился ко мне и молча ждал. – Пять лет назад я провалила выступление. Со мной никогда такого случалось, ни до этого, ни после. Это было полной катастрофой, и я очень боюсь, что история повторится».

Стив не мог поверить в то, что я никогда не рассказывала ему об этом ужасном происшествии. «Да что, черт возьми, случилось? Почему ты мне не рассказала?»

Я поднялась из-за стола и сказала: «Я не хочу об этом говорить. Будет только хуже».

Он схватил меня за руку и вернул на место. Он посмотрел на меня, как будто говоря: «Разве нам не нужно обсуждать неприятные ситуации? Разве общение не помогает все уладить?» Я слишком устала, чтобы продолжать спорить, поэтому я ему все рассказала.

Пять лет назад, после выхода моей первой книги меня попросили выступить на встрече бизнесвумен. Я была приятно взволнована, потому что, как и в случае с UP Experience, мне предстояло выступать перед «нормальными» людьми – не терапевтами, не учеными – обычными бизнес-леди. На самом деле я впервые выступала перед аудиторией, состоящей из обычных людей.

Мероприятие устраивалось в роскошном загородном клубе. Я приехала пораньше и представилась женщине, ответственной за его проведение. Она оценивающе на меня посмотрела. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем она поприветствовала меня цепочкой отрывистых фраз: «Здравствуйте. Вы не похожи на ученого. Я вас всем представлю. Мне нужна ваша биография».

Это было несколько более обременительно, чем обычное «Приятно познакомиться», ну да ладно. Я отдала ей свою биографию, и это стало началом конца.

В течение 30 секунд она изучала мою писанину, потом набрала воздуха, повернулась ко мне и, глядя на меня поверх очков, спросила: «Тут написано, что вы исследуете тему стыда. Это правда?»

Внезапно я ощутила, что мне снова десять лет и я в кабинете директора. Я склонила голову и прошептала: «Да, мэм. Я занимаюсь исследованием стыда».

Поджав губы, она выдавила из себя: «А. Что-нибудь. Еще. Вы. Изучаете?»

Я не могла ответить.

«Изучаете?» – не унималась она.

«Да. Страх и уязвимость».

Она одновременно вздохнула и взвизгнула. «Мне сказали, что вы изучаете, как научиться радоваться жизни, обрести смысл и построить доверительные отношения».

Ага… понятно. Она ничего обо мне не знает. Наверное, услышала от кого-нибудь, кто даже не упомянул сути моих научных работ.

Я постаралась объясниться: «Я не даю советы, как больше радоваться жизни и придать ей больше осмысленности. Я много знаю об этом, потому что изучаю те препятствия, которые встают на пути к радости, осмысленности и близости».

Не произнеся ни слова, женщина вышла из комнаты и оставила меня одну.

Вот это ирония судьбы – специализироваться на теме стыда и оказаться по уши в неуверенности в себе и недовольстве собой.

Она вернулась через несколько минут, посмотрела мимо меня и сказала: «Вот как мы поступим. Во-первых, вы ни слова не скажете ни о каких препятствиях. Вы будете давать советы. Люди хотят услышать от вас именно это. Люди хотят знать, как добиться желаемого. Во-вторых, даже не упоминайте слова “стыд”. Испортите им аппетит. В-третьих, участники хотят чувствовать себя комфортно и быть в хорошем настроении. Дайте им то, что им нужно».

Я стояла как вкопанная. После нескольких секунд молчания она спросила: «Хорошо?» – и, прежде чем я успела произнести хотя бы слово, ответила за меня: «Вот и хорошо».

Уже удаляясь, она повернулась и сказала: «Легкость и непринужденность. Люди без ума от легкости и непринужденности». И для наглядности она широко расставила пальцы и начала размахивать ладонью, как веером, иллюстрируя, что такое «легкость и непринужденность». Представьте себе Маргарет Тэтчер, имитирующую Боба Фосса.

В течение 40 минут я стояла на сцене, парализованная от страха, и повторяла на разные лады: «Радость – это хорошо. Счастье – это тоже очень-очень хорошо. Мы все должны радоваться. И проживать жизнь осмысленно. Потому что это неописуемо прекрасно!»

Женщины в аудитории улыбались, кивали и продолжали поедать цыплят. Мне казалось, что это настоящая катастрофа.