Ричард не мог отрицать, что Гатон был очень изящным и очаровательным, даже, если он хотел разбить серебряную тарелку о лицо мужчины. Прошло некоторое время, прежде чем он узнал о том, что произошло в лагере.

Сейчас Ричарду еще раз пришлось перенести это; не для себя, а для его матери. Он все еще не понимал последствий и желаний  матери. Но непоколебимая решимость, терпение и мудрость позволили осознать, что он поймет это глубокое предназначение в ближайшем будущем.

Маленький Ричард изо всех сил старался сидеть спиной прямо и неуклюже ел. Яства, возложенный перед ним, был роскошными; деликатесы на огромной кухне замка Блэкроуз были известными, а кухня была составлена из лучших блюд и кондитерских изделий на всем полуострове. Однако, он вообще не знал, как оценить еду, которую положил в рот. Он не обучался этикету, и можно было бы сказать, что он приехал из сельской местности, просто взглянув на то, как он схватил вилку и нож. Он понятия не имел о манерах за столом.

Однако Ричард выглядел очень красивым после смены одежды, и его сложная меланхолия очень напоминала Гатона. Довольно многие из потока горничных, входящих и выходящих из комнаты, бросали тайные взгляды на подростка, который через пару лет превратится в мужественного и обаятельного мужчину.

После 20 килограмм чудесных отбивных ягненка, Маркиз Гатон окончательно вытер губы снежно-белой салфеткой и улыбнулся. Его огромный рот раскрыл два ряда ослепительно белых зубов.

- Ты Ричард.

Ричард просто кивнул и ничего не сказал. Он решил, что Гатон просто использовал повествовательный тон и на это предложение не нужно было отвечать.

Гатон улыбнулся.

- Тебе повезло быть Архероном... И по той же причине не повезло.

Ричард поднял голову и встретил взгляд Гатона. Он спокойно сказал: - Меня зовут Ричард.

Взгляд Гатона был таким же ясным, как вода, но мало кто мог смотреть в его глаза. Тем не менее, Ричард поднял голову и даже не отступил.

Гатон рассмеялся, прежде чем воскликнуть: - Ты совсем как твоя мать! Но она никогда не упоминала, что тебя зовут Ричард Рагобар? - хоть это был вопрос, но Гатон произнес это так, как будто он делал заявление.

Маленький Ричард некоторое время колебался, прежде чем ответить. - Правильно. Теперь он более или менее понимал намерения своей матери.

- Итак, твоя фамилия по-прежнему является Архероном, независимо от того, признаешь ты это или нет, - сказал Гатон. В этот момент он уже закончил есть основное блюдо. Десять горничных шагнули вперед размахивая руками, расчистив посуду, которую он отполировал, словно в ручье. Они заменили столовое серебро совершенно новым и подали семь блюд на десерт.

Гатон снова съел десерт с той же элегантностью и скоростью, говоря одновременно: - Позвольте мне отвлечься.

- Даже самый опытный дворянин не сможет найти недостатков  в моих манерах. Но те дворяне из старой школы все еще думают, что я часть нуворишей. Тем не менее, есть выдающаяся фигура, которую мы называем Бладфести Филип, чье любимое блюдо - сырое демоническое мясо. Единственное исключение, которое он делает, - это сохраняет мясо до одного дня, и то для редких пород. Кроме того, он любит разрывать мясо двумя руками, прежде, чем съесть. Тем не менее, старые люди думают, что он настоящий образец для подражания всей знати. Ты знаешь почему?

Ричард покачал головой. Мир дворян был ему неизвестен: совсем немного информации у него появилась от Мордреда в их поездке. Рыцарь явно не был квалифицированным наставником.

- Потому что этот Филипп является великим императором нашего Священного Альянса. Его Императорское Величество обладает огромной силой и темпераментом, поэтому старшие благородные дома не хотят его разъярить. Есть свои преимущества, когда есть кто-то такой большой в своих кругах - эти огромные преимущества неоспоримы.

Ричард немного понял объяснение и поэтому кивнул.

- Прискорбно быть Архероном. Ты должен стать сильными и могущественными, превратив мир в свой рай, ибо без силы тебя ждет только ад! Тебе не придется беспокоиться о том, вырос ли ты в горах или родился в самых великолепных и величественных замках. Тебе не нужно будет действовать так, как я сейчас. Это все бессмысленные иллюзии! Тебе нужно только стать грозным! Ты Архерон, и кровь Архерона проходит через твои вены! Пока ты носишь это семейное имя, люди будут смотреть на тебя с надеждой и ожиданиями, помещая тебя на пьедестал, в отличие от любого другого! Но если ты только на немного будешь сильнее, чем обычный человек, ТЫ РАЗАЧОРУЕШЬ КАЖДОГО!

Голос Гатона становился все громче, пока он говорил, и к концу речи, слова стали похожи на гром, раздающийся в ушах Ричарда настолько, что у мальчика началось головокружение. Он крепко схватился за столовые приборы, когда Гатон бесцеремонно повернулся к человеку, который продолжал поддерживать безупречное равновесие, несмотря на свой объем. Ему было все равно, и кусок еды грубо упал с кончика вилки на тарелку.

Гатон внезапно сдержал свой громовой голос и снова надел эту свою очаровательную улыбку.

- До тех пор, пока ты обладаешь достаточной властью, ты можешь делать все, что угодно, независимо от того, имеет ли это какое-либо значение или как бы абсурдно это было. Как то так?

Когда Гатон сказал это, он позвал горничную и схватил ее за одежду перед грудью. Он разорвал всю одежду с яростью, мгновенно обнажив ее голое тело. Горничная инстинктивно вскрикнула от страха, но тут же подавила крики, которые собиралась продолжить. Она послушно положила руки по обе стороны от тела, без малейших намерений прикрыть обнаженную грудь и живот.

Дворецкий, некоторые слуги, охранники и рыцари также присутствовали в столовой, прислонились к стене, как статуи. Мордред, который привел Ричарда из деревни, был среди их рядов. В тот момент они все ожили. Несмотря на то, что они оставались в обычном положении, не было никаких сомнений, что их глаза были на теле горничной. Она не была чрезвычайно красивой, но ее молодость дала ей тело, что притягивало взгяды мужчин.

Ричард был ошарашен - сцена была через чур для десятилетнего мальчика. Стойкость, которую он тренировал с юности,  поддалась первой атаке. Однако, он крепко держался за столовые приборы в руках и лишний раз убедился, что они не выпали из хватки.

Горничная осмелилась собрать свою одежду только после того, как Гатон махнул рукой. Но она не осмелилась прикрыть тело. Она ревела, но держалась ровно, уходя из зала, все еще сталкиваясь с  хозяевами. Она осмелилась развернуться только когда дошла до прихожей, опасаясь, что может встретиться с болью, если