В холле, за металлическими турникетами, обескураженных рабочих, инженеров, управленцев встречал траурный портрет с букетом темно-красных гвоздик. Владелец компании смотрел на коллег с легкой улыбкой, и было невыносимо грустно видеть совсем молодое, обаятельное лицо в обрамлении черной полосы.

«Ах, тебе бы жить да жить, — причитала себе под нос бабка-уборщица, во второй раз за утро вытирая пол в проходной. — Благодетель наш, голубчик… Как же мы без тебя…» В ее глазах Кармелин был кормильцем, давшим ей работу, бесплатные обеды, путевку в санаторий, подарки к праздникам. А после того как она два раза наперевес со шваброй подвернулась под ноги президенту и он не только улыбнулся ей, но даже умудрился запомнить имя (!), то стал для нее и вовсе божеством…

Двери в кабинет Кармелина были распахнуты, на его рабочем столе опять же стояла траурная фотография. Здесь уже побывали корреспонденты городской службы теленовостей.

— Ярослав Геннадьевич! — со стоном приподнялась навстречу вице-президенту компании Аллочка, секретарша. Она не расставалась с носовым платком, усердно растирая им лицо, и, благодаря настойчивым усилиям, приобрела замечательный ультрарозовый оттенок. — Горе-то какое!

Ярослав Геннадьевич Кобрин не снизошел до ответа. Аллочку (Алле вообще-то было «очень сильно за двадцать», ее внешность характеризовалась народной присказкой «зато умная», то есть чуть-чуть симпатичнее макаки, но, следуя стереотипу, существующему в отношении секретарской должности, зрелую девицу по инерции именовали детсадовским псевдонимом) он не переваривал, так как органически не мог простить женщине отсутствия красоты. Кармелин, очевидно, не придавал значения подобной ерунде — он не расставался с секретаршей пять лет.

— Горе-то какое! — продолжала причитать Алла, пытаясь укрепить на мокрой от слез переносице очки в тонкой пятнистой оправе. — Ярослав Геннадьевич, что же с нами будет-то?

— А что с нами будет? — буркнул Кобрин. — Кончай выть, а?

Аллочка хлюпнула носом и затихла. Очевидно, поняла, что неприятные изменения, связанные с утратой доброго начальника, уже начались.

— Пока все остается по-прежнему, — недовольно сказал Кобрин. — Мне кофе, как обычно. Факсы занеси, почту. И хватит, хватит рыдать!

Вице-президент попытался исчезнуть в своем кабинете, который находился напротив кармелинского, но Аллочка крикнула вдогонку: — Теперь отдадите нас в рабство итальянцам?

Кобрин обернулся. Все в «Пластэке» от вахтера до топ-менеджера знали, что компанию замучили пристальным вниманием иностранцы. И если раньше возможность работать на совместном предприятии считалась благом, то теперь настырных итальянцев воспринимали как захватчиков, которые мечтают присосаться к родной фирме и качать из нее прибыль. Кобрина возмущало такое единодушие.

— Кто отдаст?

— Ну, вы… Вы же не против…

— И чем тебя так пугают итальянцы?

Аллочка издала финальный всхип и покончила с истерикой.

— Начнем с того, что изменение статуса компании на «совместное предприятие» автоматически меняет схему отчисляемых нами налогов, — сказала она уже почти спокойно. — Во-вторых…

— Знаешь, милая, ты лучше свари-ка мне хороший кофе, — перебил Кобрин. — Нахваталась выражений. Схема налогов, статус компании… — фыркнул он и скрылся за дверью.

— Змее место в террариуме, — тихо сказала Аллочка, включая кофеварку. — Эх, Никита Андреевич, как не вовремя вы нас покинули!

* * *

Результаты поиска, отразившиеся на экране ноутбука, добили Маргариту. Компьютерная версия телефонного справочника содержала самые свежие данные и не могла обманывать. В городе не проживала женщина с именем Ариадна Михайловна Стоккер. Домашний и рабочий телефоны с ее визитной карточки принадлежали другим людям. Фирма «Ариадна» тоже не имела ни адреса, ни телефона, ни факса.

— Приехали! — констатировала Маргарита. — Какая глупая шутка! — Она откинулась в кресле и задумалась. Энергичнее всего она гнала от себя мысль, что мистификация, устроенная Ариадной Михайловной, как-то связана с убийством Никиты Кармелина. Но разговор с бизнес-леди и трагедия в особняке на Оранжевом бульваре почему-то чрезвычайно точно совпадали по времени…

— Но у меня ведь есть еще одна зацепка! — вспомнила Маргарита. Она порылась в сумке и вытащила обрывок газеты с объявлением «Бизнес-леди примет на работу телохранителя…».

Ей повезло: номер контактного телефона, указанный в объявлении, не ответил равнодушными гудками.

— Здравствуйте, мы с вами уже разговаривали, — начала Маргарита.

— Здравствуйте, — отозвался женский голос.

— Ваш телефон указан в газете. Меня зовут Маргарита Дорогина, я оставляла вам свои данные, чтобы вы передали их Ариадне Михайловне Стоккер.

— Да, наверное. Кроме вашего, было еще не сколько звонков. Что-то случилось?

— Видите ли, я встретилась с этой самой бизнес-леди, — объяснила Маргарита. — Мы поговорили. А теперь я никак не могу ее найти.

— Сочувствую. Но что вы конкретно хотите от меня?

— Помочь мне найти испарившуюся даму. Скажите, когда вы с ней встречались?

— Я с ней вообще не встречалась.

— Как?

— Так. Я дала объявление в газету, предложила услуги диспетчера на телефоне. Позвонила Ариадна Михайловна, и мы договорились. Через пару дней мне принесли с почты денежный перевод. Я инвалид, из дома не выхожу. Потом, когда Ариадна Михайловна опубликовала свое объявление, поступило несколько звонков, в том числе и ваш. Она перезвонила мне и все записала. Думаю, моя информация вряд ли поможет вам найти эту женщину.

— Действительно, — обреченно вздохнула Маргарита. — Извините за беспокойство.

Не успела Маргарита вновь откинуться в кресле и предаться мрачным мыслям, как зазвонил телефон. Голос Настасьи звучал немного хрипло — результат двухдневных рыданий.

— Маргарита, пожалуйста, приезжай немедленно, — сказала она. — Мне надо с тобой поговорить.

Незатейливая головоломка-паззл постепенно складывалась в картину. Никита Кармелин был отравлен ядом, подсыпанным в фужер с шампанским. Жестокий поступок, недостойный настоящей пионерки, был совершен, судя по всему, эффектной белокурой девушкой, которая посетила особняк на Оранжевом бульваре и находилась в нем именно в тот промежуток времени, когда несчастный бизнесмен скончался. Кроме юных спортсменов на роликовых коньках, нашелся еще один свидетель — подполковник в отставке, видевший, как светловолосая красавица с фантастическими ногами высадилась из некоего транспортного средства на улице Радистов, перпендикулярно пересекающей Оранжевый бульвар. Учитывая визуальные характеристики девушки, выяснить, на каком именно «транспортном средстве» приехала подозреваемая — «жигуленке», джипе, бронетранспортере или даже крокодиле, — не удалось. Вопрос о происхождении яда решался довольно просто: на воскресном Атлантическом рынке (располагался возле рыбного магазина «Атлантика»), почти не маскируясь, можно было купить не только ампулу с цианидом, но и межконтинентальную ракету. Свежие отпечатки пальцев на бутылке шампанского и фужере принадлежали, как и предположил капитан Здоровякин, исключительно Кармелину…