Отец Нила вспоминал это иначе: «Однажды мы отправились в воскресную школу – по крайней мере, мать считала, что мы туда отправились, но тогда [на аэродроме Уоррена] катали на самолетах, по утрам это было дешево, а потом в течение дня цена поднималась. Поэтому мы пропустили воскресную школу и впервые полетали на самолете».

Машина эта была трехмоторным подкосным монопланом Ford Trimotor. Неофициально тот самолет прозвали «Жестяным гусем» за его покрытие из гофрированного алюминия. Впервые «Жестяной гусь», на котором летали Армстронги, поднялся в воздух в 1928 году, в нем могли разместиться до двенадцати пассажиров в легких креслах. Двигался он со скоростью около 192 км/ч.

Где-то во времена его отрочества у Нила появился повторяющийся сон: «Задержав дыхание, я мог оторваться от земли. Больше ничего не происходило. Я не летел и не падал в этих снах. Я просто парил. Но такая неопределенность меня несколько напрягала. У этого сна никогда не было конца». Нил не знал, что подобный сон мог бы означать. «Не могу сказать, что это имеет какое-то отношение к полетам. Кажется, нет, с настоящим полетом ничего общего, не считая того, что я вишу, не касаясь земли». Далее он пошутил: «Ну, я попытался потом так сделать наяву, но это не сработало».

«Я начал интересоваться авиацией лет в восемь или девять, – вспоминал Нил, – вдохновленный тем, что я читал об авиации, и тем, что видел, а также изготовлением моделей самолетов».

Старший двоюродный брат Нила жил в двух шагах от Армстронгов, и однажды Нил, «увидев, что он может делать» с древесиной бальсы и папиросной бумагой, попался на крючок.

Первая модель, которую, как Нил сам помнил, он построил, была моделью кабины легкого летательного аппарата с высокорасположенным крылом – скорее всего, Taylor Cub, – оклеенная желтой и черной бумагой.

«Мне никогда не приходило в голову покупать модели с двигателями., – вспоминал Армстронг, – потому что моторы стоили лишних денег и для них требовался бензин, а и то и другое во время Второй мировой войны было в дефиците». Если у моделей Нила и случался двигатель, то приводился он в движение перекрученной резинкой.

Его авиамодели занимали всю его спальню и к тому же целый угол подвала. По словам Дина, Нил делал так много самолетиков, что пускал те, которые ему не нравились или надоели, из окна наверху, иногда даже поджигая их. Джун вспоминала, как Нил собирал «по крайней мере пять или шесть штук, потом бежал вниз по лестнице, выскакивал из передней двери на подъездную дорожку. И мы свешивались из открытого окна, запуская эти самолетики. Мама просто умерла бы, если бы узнала!»

Тем не менее Армстронг не слишком часто запускал модельки из окна верхнего этажа: «Обычно я подвешивал свои самолеты на нитках к потолку моей спальни. Я много над ними работал и не хотел разбивать их, поэтому запуски случались достаточно редко.

В начальной школе я хотел стать – или надеялся стать – авиаконструктором. Позже я переключился на пилотирование, потому что думал, что хороший конструктор должен знать особенности управления самолетом.

Я читал много авиационных журналов того времени, таких как Flight, Air Trails и Model Airplane News, – все, что попадало мне в руки».

Когда Нил стал участником клуба авиамоделистов в университете Пердью, он «выигрывал многие соревнования или занимал второе место». Нил вспоминал, как он участвовал в гонках «кордовых моделей с бензиновыми двигателями, которые летают по кругу, будучи привязанными к стальному тросику, а тот, кто управляет полетом, стоит в центре этого круга». Скорость таких моделей намного превышала 160 км/ч.

«Я впитывал много новых знаний и встречал людей, часть из которых даже были ветеранами Второй мировой войны, они обладали гораздо более значительной интуицией и опытом в отношении полетов», – рассказывал Нил Армстронг.

Пятнадцатилетний Армстронг экономил деньги, чтобы заплатить за уроки летного дела, по девять долларов за час (на деньги 2016 года это составило бы примерно 123 доллара). Зарабатывавшему после школы по сорок центов за час в аптеке Брейдинга Нилу приходилось трудиться по двадцать два с половиной часа, чтобы заплатить за один урок.

По субботам ранним утром Нил голосовал на дороге, а «если никто не останавливался, ехал на велосипеде» на летное поле Вапаконеты. «Они делали то, что называли частичной переборкой цилиндров, – вспоминал Нил, – или просто частичной переборкой для краткости».

Когда Нилу исполнилось шестнадцать и он получил ученическое удостоверение пилота, он смог управлять самолетом. «Поэтому я зарабатывал полетное время, занимаясь долгой кропотливой работой[14] после частичной переборки цилиндров».

В Вапаконете летали в основном старые военные самолеты, а также тренировочные аппараты, например ВТ-13, изготовленный компанией Vultee, и низкоплан Fairchild РТ-19. Одним из самых новых аппаратов был Aeronca Chief, легкий моноплан с высокорасположенным крылом, сделанный в соседнем Хэмилтоне, штат Огайо. Характерно, что сиденья его располагались рядом, а не одно позади другого, а ручку управления заменял штурвал. Вариант в основном исполнении под названием Champ был самой продаваемой моделью компании Aeronca. На одном из трех таких самолетов Нил Армстронг учился летать в Вапаконете.

Уроки летного дела Нилу давали три ветерана армейской авиации. Из семидесяти одноклассников Нила в старшей школе, половина из которых была мальчиками, трое учились летать тем летом 1946 года. Все они перешли к самостоятельным полетам примерно в одно и то же время. Поэтому Нил никогда не говорил, что в его обучении летному делу было что-то необычное.

Тем не менее немного необычно, что Нил получил свидетельство пилота раньше, чем водительские права. «У него никогда не было девушки. Машина ему не требовалась, – объяснял его отец. – Все, чего он хотел, – добраться до этого аэродрома».

«Я думаю, на планере можно летать с четырнадцати лет, – говорил Нил. – Но на самолете с мотором тебе приходится ждать до шестнадцати».

А свой шестнадцатый день рождения он отметил 5 августа 1946 года. В тот день Нил получил свое «ученическое свидетельство пилота», а в течение одной или двух недель совершил первый самостоятельный полет.

Неожиданность этого события означала, что летчик с ученическим свидетельством был не в том положении, чтобы предупредить о нем родных или друзей. «Ты просто слышал, как инструктор расстегивает пряжку своего ремня, видел, как он понимающе смотрит на тебя, чувствовал, как его рука ободряюще хлопает тебя по плечу, и думал: “О-о, ну вот и оно!”»

Дин, который помогал косить аэродромную траву, был на месте и видел, как его брат добивается успеха. Виола всегда слишком нервничала, чтобы наблюдать, как ее сын летает, но она никогда не запрещала ему заниматься этим. Если верить Джун, отчасти это было возможно потому, что Нил «никогда не проявлял ни тени страха, говоря о полетах».

У Армстронга остались очень расплывчатые воспоминания от его первого самостоятельного полета, на который он получил разрешение от инструктора, символически кивнувшего ему.