Я прошел в комнату, отдернул занавеску и убедился, что у меня под окном не запаркована эскадрилья телевизионных фургонов. Нет. Ни одного. Не кипели в нетерпении репортеры, не бродили перепуганные соседи. Ничего не было. Переживать отказ мне предстояло в одиночестве. Я попытался рассуждать рационально:

Мне никто ничего не обещал.

Но я сделал все от меня зависящее.

Может быть, меня выберут в следующий раз.

Не попробуешь – не узнаешь.

Я искал успокоение в этих банальностях и в еще нескольких сотнях других, но не находил. Победители были на телеэкране, проигравшие смотрели на них. Я подумал, не позвонить ли жене Донне во Флориду, чтобы поделиться плохими новостями, но решил, что с этим можно повременить. Мне вообще не хотелось говорить об этом.

Я отправился в свой офис на авиабазе Маунтин-Хоум и узнал, что Донна пыталась дозвониться до меня и оставила записку: «Мистер Эбби из NASA звонил сегодня утром и хочет, чтобы ты связался с ним». Джордж Эбби был начальником Директората операций летных экипажей, подразделения Центра Джонсона, частью которого являлся Отдел астронавтов[23]. Он возглавлял комиссию, которая заслушивала кандидатов в астронавты. Я был уверен, что Эбби звонил, чтобы «поблагодарить за приложенные усилия».

Я набрал номер и попал на секретаршу Эбби. Последовала небольшая пауза (еще одно подтверждение, что мою кандидатуру отклонили), он подошел к телефону: «Майк, вы все еще заинтересованы в том, чтобы перейти в Центр Джонсона в качестве астронавта?»

Несколько следующих мгновений доказали мне, что человек может жить с остановившимся сердцем. За прошедший час я сконструировал вполне логичный сценарий отказа. Появление женщин на TV доказывало, что NASA уведомило счастливых победителей. (На самом деле женщин оповестили первыми, чтобы эту великую новость как следует осветили телерепортеры.) Теперь же агентство из вежливости обзванивало остальных. Однако первый вопрос Джорджа не был похож на прелюдию к отказу.

Во рту пересохло настолько, что слюны не хватило бы даже на одну почтовую марку, но я все-таки умудрился прохрипеть в ответ: «Да, сэр, меня определенно интересует работа в Центре Джонсона».

Интересует?! Какого черта, что я несу? Интересовать меня могла работа Хью Хефнера[24], но за то, чтобы стать астронавтом, я готов был убить.

Эбби продолжил: «Отлично, тогда в июле мы ждем вашего прибытия[25] в качестве нового кандидата в астронавты».

Больше из этого разговора я ничего не помню. Я ослеп, оглох и онемел от радости. NASA отобрало Майка Маллейна в астронавты!

Я немедленно позвонил Донне. «Я же говорила! Я же тебе говорила, Майк! Разве я не говорила всегда, что все сложится к лучшему? Я говорила тебе!» Она действительно это говорила, раз за разом, и никогда не теряла веры. Я так хотел быть рядом с ней, чтобы разделить радость, но это было невозможно. До возвращения домой оставалась еще пара дней.

Я позвонил маме и папе, и они были потрясены не меньше меня. Мы смеялись вместе с отцом, вспоминая, как запускали мои самодельные ракеты. Я почувствовал, что мама – очень прагматичная женщина – уже ощущает опасность, которую принесет эта новая работа. Я не сомневался, что в ближайшие пару лет ее четки придут в негодность от усердных молитв.

Я связался со своим командиром во Флориде. Поздравив меня, он сказал, что Эбби звонил также Брюстеру Шоу и Дику Кови, летчикам-испытателям нашей эскадрильи: они тоже прошли отбор. Другим пилотам отказали, и мне было больно за них. Но недолго: моя необузданная, опьяняющая радость прорвалась снова.

Этим вечером я закупил пива на весь наш отдел на базе Маунтин-Хоум и пригласил ребят отпраздновать. В этот момент я был рад, что нахожусь вдали от родной эскадрильи. Большинство летчиков EF-111 были из Тактического авиационного командования ВВС, и никто из них не подавал рапорт об участии в космической программе. Наш праздник ничто не омрачало. Дома, в эскадрилье летных испытаний авиабазы Эглин, служили главным образом летчики-испытатели и инженеры-испытатели, и рапорт подал едва ли не каждый из них. Разочарование неудачников было бы столь же острым, как и моя радость, бьющая фонтаном. Шоу и Кови пришлось сдерживать свое торжество в присутствии людей, похоронивших надежду.

Когда я немного пришел в себя, то поехал в гостиницу. База находилась далеко в пустыне, и на дороге никого не было. Я гудел клаксоном и орал, как девчонка-тинейджер на рок-концерте. Я опустил стекло и кричал в лицо ледяному ветру. Я сделал крюк вглубь пустыни, выскочил из машины и вопил еще и еще и не мог успокоиться. Я боксировал воздух. Я прыгал и скакал, и швырял песок, и громко хохотал. Наконец я запрыгнул на теплый капот, лег на спину и смотрел, как звезды плывут над моей головой, как бесчисленное множество раз в детстве. Когда в небе сверкнул какой-то спутник, мое сердце екнуло. Даст бог, через несколько лет я полечу на ракете. Я будут внутри спутника… внутри шаттла.

Теперь, две недели спустя, я стоял на сцене вместе с остальными 34 астронавтами моего набора. Хотя мы должны были прибыть к месту службы лишь в июле, NASA собрало нас вместе, чтобы официально представить миру.

Набор астронавтов 1978 года (с указанием мест рождения)

Пилоты

Дэниел Бранденстайн, лейтенант-коммандер[26] ВМС, Уотертаун, Висконсин, 34 года

Роберт («Хут») Гибсон, лейтенант ВМС, Куперстаун, Нью-Йорк, 31 год

Фредерик Грегори, майор ВВС, Вашингтон, 37 лет

Дэвид Григгс, гражданский, Портленд, Орегон, 38 лет

Ричард Кови, майор ВВС, Файеттвилл, Арканзас, 31 год

Майкл Коутс, лейтенант-коммандер ВМС, Сакраменто, Калифорния, 32 года