— И чем вы меня обрадуете?

— Обрадую? — показалось, или усмешка на губах собеседника вышла скептической и горькой. — А вот тут вы, Андрей Августович, ошибаетесь.

— И в чем же? — Эбергарда было сложно напугать, но сейчас в голосе Титова он почувствовал грядущие неприятности и попытался усилием воли отогнать их прочь. Получилось не очень.

— Да в том, что будет много поводов для радости. Ну, скажем, очень вас обрадует тот факт, что вашей стране осталось существовать чуть более четырех лет? А сами вы умрете практически ровно через шесть лет, в нищете, успев посидеть в тюрьме? Что через год с небольшим случится война, которая втянет в себя весь мир, а через двадцать лет после ее окончания будет еще одна, по сравнению с которой предыдущая будет выглядеть небольшой колониальной экспедицией? А потом вся планета покатится под откос, да так шустро, что мы все окажемся на грани выживания…

— Подробности, пожалуйста, — адмирал не был трусом, но спокойному, даже какому-то мертвому голосу Титова он поверил сразу.

И Титов рассказал. Спокойно, четко, по-военному, излагая только факты, предупредив, что некоторые из них могут быть недостоверными, поскольку времени прошло много, а архивы неполны. Чувствовалось, что он немного предвзят, да Титов и не скрывал это, но Эбергард его понимал — русский должен оставаться патриотом России в любой ситуации, а что вокруг одни враги пожилой адмирал знал по собственному опыту. Пожалуй, именно это убедило его, что Титов говорит правду, и от осознания столь мрачного факта на душе становилось еще хуже.

И все же его не зря назначили командовать флотом, думать и анализировать Андрей Августович умел в любой ситуации. А главное, он умел это делать быстро, и, когда Титов закончил, адмирал почти без паузы спросил:

— Однако же, есть шанс, не так ли?

— Да, — Титов кивнул. — Вы очень… проницательны.

Похоже, на языке у него вертелось какое-то другое слово, но Эбергард предпочел не обращать внимания на такие мелочи. В конце концов, их разделяют больше пяти веков, и язык мог измениться до неузнаваемости. Однако на реплику собеседника он все же решил ответить — пускай знает, что они здесь тоже не щи лаптем хлебают, а то нет-нет, да и прорывается у него тень высокомерия. Ну да, они там больше знают, но вот умнее ли — это интересный вопрос.

— Это просто. Вы сами сказали, что, по сути, на краю гибели, но при этом тратите время. Стало быть, вам что-то очень от меня надо, и, скорее всего, вы с моей помощью думаете решить свои проблемы. Я прав?

Титов несколько раз хлопнул в ладоши:

— Браво, адмирал. Вы абсолютно правы… Не за так, естественно.

— В смысле? — немного удивленно спросил Эбергард

— Немного подлечим, немного омолодим, это несложно, и энергии на это хватит. Проживете заметно дольше. Плюс займете место намного выше того, которое имеете сейчас, но этот момент зависит уже только и исключительно от вас.

Вроде бы в словах Титова не было ничего оскорбительного, но Эбергард отчего-то почувствовал себя задетым. Медленно встав, он раздельно произнес:

— Я русский офицер, и не нуждаюсь…

— Так, стоп, — Титов поднял руку, прерывая его монолог. — Прошу не обижаться. У нас все же чуточку разные взгляды на жизнь. Но и прошу не отказываться. Молодой и здоровый человек в бою предпочтительнее, да вы сами это прекрасно понимаете.

Тут крыть было нечем. Эбергард кивнул, неспешно сел на свое место и поинтересовался:

— Ваши планы?

— Как вы уже поняли, в истории нашей страны проигранная ей русско-японская война стала точкой перелома. Если бы Россия победила, история пошла бы совсем по другому пути, благоприятном России. Наши аналитики просчитали…

— И что? — Эбергард прищурился.

— Победив, Россия выставила бы Японии огромные счета и невыполнимые условия. Учитывая, что сопротивляться островитяне уже не смогли бы, а выполнение требований победителя ставило их на грань жизни и смерти, они воззвали бы к Британии. А те бы, соответственно, вмешались.

— Учитывая, сколько они вложили в Японию, это и неудивительно, — хмыкнул адмирал. — Но это…

— Именно так. Но, как вы знаете, победа к сговорчивости не располагает, и на дипломатическом уровне у британцев ничего не выйдет. С вероятностью свыше девяноста процентов это война, которая закончится с ничейным результатом — на море сильнее британцы, но серьезной армии у них в тот момент не было, а прорваться сквозь минные заграждения Финского залива нереально. С меньшей степенью вероятности на стороне Великобритании вмешаются САСШ, но они, в своей обычной манере, предпочтут продавать и нашим, и вашим. Так что участие непосредственно в войне с их стороны окажется минимальным, зато они будут торговать со всеми, зарабатывая на этом большие деньги, и под шумок откусят у Британии часть колоний, а заодно аннексируют пару японских островов. Однако это не столь критично. Главное, что вследствие этой войны образуется союз России и Германии. В результате столь интересного альянса мировая война пойдет совсем по другому сценарию, а второй, скорее всего, не будет совсем. Меньше жертв, а главное, образование двух соперничающих блоков. Это, по расчетам наших специалистов, может позволить проскочить опасный этап, исключив период застоя, и вывести цивилизацию к звездам намного раньше.

— Может позволить… А может и не позволить, так?

— Именно, — Титов вздохнул. — Но выбора у нас нет и хуже, как говорится, не будет.

— Понятно. А скажите… Вы говорили о том, что могло бы произойти, в будущем времени. Это оговорка, или…

— Нет. Дело в том, что мы предлагаем вам изменить прошлое.

После этой фразы Эбергард молчал целых три минуты. Его собеседник тоже не говорил ни слова, только внимательно глядел на него. Поразительное терпение. А Эбергард обдумывал его слова, и ему казалось, что он сошел с ума. Однако проснуться все никак не удавалось, и, наконец, он решился:

— Каким образом?

— Довольно просто. Мы переместим вас в прошлое. Не очень далеко, в девятьсот четвертый год, сразу после февраля. Точное время не скажу, тут много факторов, разброс плюс-минус три месяца.

— И что я дальше? — саркастически поинтересовался адмирал.

— Как что? Воевать, разумеется. Мы переместим вас с кораблями. Общее водоизмещение кораблей — до двадцати пяти тысяч тонн, больше наша установка не потянет.

Однако… Такой отряд, с подготовленными экипажами, может и впрямь немного изменить расклады. Думал Эбергард быстро.

— Я вас понял. Мне нужно обдумать состав отряда, — адмирал махнул рукой, на него все сильнее наваливалась усталость. — Если вы правы — это шанс. Мне надо обдумать, какие корабли можно использовать.

— Не более месяца, опять же. Тут куча факторов, я в них, честно говоря, не очень хорошо разбираюсь — все же обычный космонавт, а не ученый.