– Это понятно, это и сводит с ума. Отношения у нас с Мирандой – фейерверк, и тот весь в постели. А больше-то ничего нет!!

– То есть вам опять чего-то не хватает? – удивилась она.

– Похоже, что да… Это я такой привереда?

– Избалованный самец – это точно, – подтвердила она.

– Это диагноз такой? – спросил Федя.

– Собственное наблюдение.

– Так как мне поступить?

– Ребенок будет, – напомнила Рита.

– А тут уже шестнадцать лет ребенок! – не сдавался он.

– Тот маленький будет, ему больше нужна поддержка отца.

– Так ты за любовницу? За молодость? Странно… Сама возраста моей жены… – покосился на нее Федор.

– Должна быть солидарность старых теток? – засмеялась она. – Я стараюсь быть объективной. Или вы ищете зацепки, чтобы остаться с женой?

– Спасибо. Не повезло мне с бабами. Нет бы совместить в одной, ну чтобы и поговорить, и секс.

– Дело не в женщинах. Все дело в вас. Сначала вы искали женщину, с кем будет комфортно существовать, потом ту, чтобы заниматься сексом. Вот вы и находили, – ответила она. – Все только в нашей голове… И вам везло, судя по вашим желаниям, находили именно то…

Даже в темноте она почувствовала, как он смотрит на нее.

– Так я неправильно искал? Я не искал женщину – партнершу по жизни, такую полноценную, чтобы не дробить ее на составляющие? А в этом что-то есть.

– В итоге может оказаться, что вы не любите ни одну, ни другую. А способны ли вы любить вообще? Я много встречала таких людей. У которых все есть, они всего достигли, но чем-то жертвуют в душе. Ведь любовь – это не только брать, но и отдавать. А отдавать уже нет ни сил, ни времени, ни эмоциональной возможности.

– Тебя не бросали? Ты все это знаешь… – осторожно поинтересовался Федор, выпуская, глубоко затянувшись, табачный дым.

– Нет, не бросали. У меня не было никого. Я бы не перенесла, чтобы бросили, потому никого и не подпустила, – ответила она. – Я-то хорошо знаю именно свою эмоциональную составляющую. К тому же по работе часто приходилось общаться с людьми, переживающими любовную драму, так их слушать и смотреть на них было страшно! Это же такая боль!! Я так точно не хочу!

– Так это тоже клиника! Тебе лечиться надо! Нельзя все время себя в узде держать.

– Наверное, – засмеялась Рита, – а я другим советы даю!

– Точно!

– А что думают ваши женщины по поводу сложившейся ситуации? Иногда, когда мужчина сам решить не может, решают дамы…

– Вера как узнала, что я уходить намылился, просто озверела. Кричит, плачет, звонит мне все время! Миранда тычет своим животом и постоянно требует и упрекает! Так, чтобы кто-то из них сказал – ну и иди к ней, такого нет… Не облегчили они мне задачу, – пожаловался он.

– А жаловаться не на что! Ты у нас белый и пушистый? Одни положительные эпитеты для себя нашел? И жену ты не обманул? И ребенок у любовницы в животе растет без твоего участия? – ехидно спросила Рита.

– Все я понимаю и готов нести ответственность за ребенка.

– И только? Что, секс накрылся? Это не ответственность!

– А ты за кого несешь ответственность, раз одинока? Дети есть? – спросил Федор.

– Нет. Подловил, но точно не так должна выглядеть ответственность. Меня, по крайней мере, упрекнуть не в чем, на нет и суда нет.

– Хреновый ты психолог, Маргарита, – вздохнул Федор.

– А говорят, что хороший, – вздохнула она в ответ.

– Врут, необходим жизненный опыт и груз собственных переживаний, – заверил ее Федор.

– Ну вот что! Хватит! Я вам свое мнение высказала. Вас устраивала такая жизнь? Аренда, учеба… А другая женщина – и другие счета, и все заново обеспечивать, новые замки и новые средства на обучение. И уже секса не хочется? Влипли вы, Федя! Лучше, когда было так необременительно? Нет, вы сами не готовы к нормальным отношениям, поэтому и не складывается.

– Вот, молодец! – всплеснул руками Федор. – И чтобы про тебя такое не сказали, ты решила ничего не выстраивать?

– Да, как-то умирать страшно. Обнимите меня.

– Что?

– Обнимите меня, – попросила Маргарита.

Федор придвинулся и обнял ее, прижав к своей широкой груди. От него вкусно пахло.

– Поцелуйте меня. – Слезы текли у нее из глаз.

– Прямо по-взрослому? – удивился Федор.

– Да, вот так сильно, и не отпускайте, давайте так и замерзнем вместе! Вас хотя бы ваши женщины придут хоронить, а меня некому…

– Ага, а умер я в объятиях третьей женщины, вот им радость будет, спор сам собой разрешился! – усмехнулся он.

Она закрыла глаза и ощутила на своих губах его теплые и мягкие губы. Целовал он ее на самом деле очень хорошо. Маргарита почувствовала щетину на его щеках, а шелковистые волосы Федора коснулись ее лица.

– Мне продолжать? – спросил он. – Какой ты интересный психолог, на самом деле – лучший! Тебя возбудил мой рассказ о моих женщинах? Ты знаешь, я много такого могу рассказать.

– Не надо, просто держи меня так.

– Ты не плачь, – поцеловал он ее мокрые щеки, – так прикольно. Впервые обнимаю и целую женщину, не видя ее. Ты приятная. Ты хоть блондинка или брюнетка?

– Блондинка.

– Очень хорошо. Я люблю блондинок.

– А ты с щетиной. Не успеваешь побриться? – спросила Маргарита.

– Нет, – засмеялся он, – я всегда хожу с такой вот легкой небритостью.

– А брюнет или блондин?

– Брюнет.

– А глаза темные или светлые?

– Темно-зеленые. Ты не отвлекайся. У тебя второй размер груди?

– Да.

– Я правильно определил! – радостно произнес Федор.

«Что я делаю? Я совсем с ума сошла? Лежу в помойке, дни мои сочтены, и готова заняться сексом с мужиком, лица которого не вижу?! Он только что рассказал мне, что живет с двумя женщинами и еще периодически меняет любовниц! Одна от него беременна! Я с ума сошла! Точно! Может, здесь какое-то токсическое воздействие на мозги? Просто невероятно! И это с моими-то принципами, ведь я ненавижу блудливых козлов! Да я жениха бросила только из-за того, что он на другую посмотрел!! Но как же он целует! Какие у него руки и какое тело! Я всегда мечтала о таких сильных объятиях! Наверное, на меня повлияла стрессовая ситуация! Будь что будет! Хоть перед смертью испытаю то, чего никогда не испытывала! Почему у меня так голова кружится? Как же приятно…»

У Федора тоже даже голос изменился.

– Слушай, Рита. Я это… могу идти дальше? Давай уж зажжем! Замерзать не будем! А то скоро приедут, не успеем, – шептал ей Федя.