Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Действуй, Валера. Через час отчитаешься.
Он сунул телефон в карман и быстро провел ладонью по зачесанным назад и слишком длинным для военного волосам. Может, он артист? Или дирижер? Нет, скорей всего, какой-то бизнесмен. Марина спохватилась, что пялится на незнакомца уж слишком неприлично, и опустила взгляд на закрывшуюся книгу.
– Нельзя ни на день оставить без контроля. Бестолочи! – проворчал мужчина, не обращая внимания на Марину, приблизился к аппарату с напитками и придирчиво осмотрел кнопки.
– Капучино, латте… Ерунда какая. Не могли нормальную кофемашину поставить? Скажу Марку…
Его тихое ворчание так резко отличалось от тех деловых интонаций, которыми он до этого вбивал каждое слово, что Марина снова удивленно подняла на мужчину глаза. Теперь перед ней оказался растерянный старик, который беспомощно тыкал в кнопки и пытался засунуть в приемник голд-карту.
– Здесь нужна наличка, – вырвалось у Марины.
Мужчина покосился на нее как на помеху, а затем буркнул:
– Прекрасно! И что, мне теперь без кофе?
Он так обиженно оттопырил нижнюю губу, что Марина невольно улыбнулась: есть у этого старика с генеральской осанкой и приказным голосом свои слабости. Но не успела она что-либо ответить, как мужчина уже развернулся и отправился прочь. Судя по высоко поднятой голове и раздраженному торопливому шагу, он намеревался разнести в пух и прах своим гневом персонал.
Марина торопливо сунула руку в карман и вытащила банкноту, которую держала на всякий случай: бывало, удавалось попросить кого-то помочь купить в аппарате шоколадку или орешки.
– Подождите!
Когда мужчина удивленно оглянулся, Марина протянула ему деньги.
– Возьмите кофе.
Незнакомец с пару секунд сверлил девушку недоверчивым взглядом, а затем его губы тронула улыбка.
– Что ж… Не откажусь! Без утренней дозы кофеина я лютый, а сейчас уже почти время обеда, можете себе представить…
Он взял протянутую банкноту и, тыкая пальцем в кнопки, спросил:
– Вам что-то купить?
– Чай, пожалуйста, – попросила Марина.
Мужчина взял сдачу и два бумажных стаканчика.
– Не возражаете, если я присяду рядом?
– Нет, конечно. Спасибо, – поблагодарила Марина, принимая у него деньги и чай.
– Это вам спасибо! – усмехнулся мужчина, присаживаясь. – Станислав Родионович!
– Марина.
Он кивнул и поднес к губам стаканчик.
Молчание, которое воцарилось, казалось Марине неловким, но затевать разговор она не решалась. С одной стороны, ей было скучно в больнице: стены, коридор, сквер – все уже осточертело. С другой – задавать вопросы первой тоже не казалось приличным. Тем более что мужчина глотал кофе торопливо, насколько это позволял кипяток, и явно не собирался задерживаться. Марина не выпила еще и трети своего чая, как он уже смял пустой стаканчик, но не поднялся, а внезапно развернулся к девушке.
– Что с вами случилось?
Он явно заметил стоявшую в уголке коляску.
– Сбила машина, – нехотя пояснила Марина. – Но все уже… неплохо. Меня скоро выпишут.
Он кивнул, думая о чем-то своем.
– А вы? Что с вами?
– Сердце прихватило. Будь оно неладно. Я считаю, что меня можно уже выписать, а медики думают иначе.
– Наверное, им лучше знать.
– Хм… Хотя с тем, что они запретили мне кофе, я категорически не согласен.
– Ой! – ужаснулась Марина. – Я не знала!
– Не переживайте, я никому не скажу, – подмигнул Станислав Родионович. – Будем считать, что вы спасли от разноса половину персонала, а в гневе, говорят, я страшен. Да и не так вреден для сердца стаканчик слабой бурды, как скандал. Пусть это будет нашим маленьким секретом.
Еще один! Еще один «маленький секрет», который ее попросили никому не открывать. Марина едва удержалась от вздоха. Станислав Родионович тем временем уже поднялся, выкинул смятую картонку в мусорку и улыбнулся:
– Я верну вам долг за кофе.
– Да я не…
– Верну! – твердо пообещал старик и кивнул на лежащую на коленях Марины закрытую книгу. – Ремарк? Хороший выбор! Но немного удручающий для больницы.
– Люблю Ремарка, – не согласилась с улыбкой Марина.
– Я тоже. Правда, нет времени перечитать.
– Так может, сейчас самое время?
Станислав Родионович снова задержал на ней взгляд, а затем улыбнулся.
– Вы правы. Только у меня с собой ни одной книги. А с телефона, как вы, молодежь, я читать не привык.
– Я вам одолжу. С условием, что вернете, – осмелела Марина. Этот пожилой человек стал ей симпатичен, хоть в первый момент вызвал неприязнь.
– Обязательно!
Они условились встретиться в «зимнем саду» в пять вечера, и Станислав Родионович ушел. Марина посмотрела ему вслед, а затем взяла телефон, чтобы позвонить маме.
«Я сегодня могу приехать раньше. Надеюсь, нам никто не помешает», – прочитала она новое сообщение и вздохнула. Снова не от Макса.
Глава 4
Электричка остановилась в нужном поселке. Люсинда сошла на платформу и огляделась. За два года, что она не была в этом месте, мало что изменилось, разве что покрасили единственную лавочку в пожарно-красный цвет.
Помимо Люсинды на станции оказалось лишь два человека: одетый в дутую куртку парень, который спрыгнул с высокой платформы возле первого вагона, и закутанная в платок и пальто женщина. Люсинда натянула на уши вязанную шапочку, спрятала нос в воротник пуховика и первым делом изучила расписание обратных электричек: не попасть бы в перерыв.
Летом здесь бывало многолюдно из-за огородников. Спустившись, они оживленным гуськом тянулись через широкое поле к участкам за рекой. В основном это были женщины в возрасте в сопровождении нагруженных корзинами, ведрами и садовыми инструментами мужей. Молодежь обычно приезжала на дачи на машинах – на отдых с шашлыками, музыкой и обязательным купанием в быстроводной реке. Сейчас же, в хмуром ноябре, картина безлюдностью напоминала постапокалиптическую: по дороге не сновали автомобили, тишина стояла кладбищенская, ветер и тот стих.
Люсинда не рискнула идти через бесконечное поле, пошла по асфальтированной дороге, уводящей в поселок, к скученным в небольшой жилой массив пятиэтажкам. Но, не приблизившись к домам, зашагала по обочине. Вдали на пригорке виднелась церковь, чья голубая маковка тонула в низком свинцовом небе. Люсинда невольно вспомнила то тепло и благостный покой, в который окуналась каждый раз, когда входила внутрь. Ей нестерпимо захотелось свернуть на тропу, подняться на горку и зайти в пропахшее ладаном и воском помещение. Батюшка ее бы и не вспомнил, потому что Люсинда никогда тут не причащалась. Заходила поставить свечи за здоровье, мысленно обратиться к святым и быстро уходила, пока кто-нибудь не завязывал с ней разговор. Может, заглянуть на обратном пути?.. Отогреться не
