– Он уже всех нас довел. Спасибо, мне Верочка умный совет дала. Все только на вас и надеются…

Скоков молча слушал, после чего назвал дату предполагаемого избавления и провел краткий инструктаж, который завершил предупреждением: «Мы с вами никогда не встречались».

– Что вы, конечно. Мы люди грамотные, в таких делах разбираемся. Ни пуха вам, ни пера, – пожелала Тамара.

Скоков послал ее к черту и попрощался.

Через неделю он вместе с коллективной благодарностью работодателей получил из рук брата вторую половину суммы за квалифицированно выполненную работу.

На эти деньги он купил Надежде дубленку, о которой та мечтала всю жизнь, а себе видеомагнитофон, и теперь вечерами вся семья с удовольствием потребляла западную кинопродукцию.

В глазах домочадцев Скоков приобрел статус полубога и прочно воцарил над своими близкими. После выполнения второго заказа он уже не впадал в транс и не бегал замаливать грехи. Наоборот, в его поведении появилась внутренняя уверенность и независимость. Работу, правда, он не бросал и продолжал исправно ездить на завод, но, как подметили сослуживцы, во время обеденного перерыва стал регулярно посещать столовую и питаться мясом, чего раньше за ним не наблюдалось.

А на Турбинной улице тоже произошло непредвиденное событие. В День защитника Отечества нежданно-негаданно вернулся домой кот Мурзик. Выглядел он не лучшим образом, был сильно исхудавшим и жалким. Лоснящаяся прежде рыжая шерсть не имела былой привлекательности и отсвечивала проступившей сединой. Видимо, вольные хлеба оказались для него трудным испытанием, и он вернулся с покаянием.

Анна Сергеевна прижала его к своей пышной груди и принялась яростно целовать. От такой нежности кот жалобно замяукал и оцарапал ей руку, на что та не обиделась и понесла его в ванную, где долго отмывала с шампунем.

– Надо же, я ведь была уверена, что тебя бомж сожрал, а ты, оказывается, живой, – приговаривала она, наблюдая за тем, как после душа Мурзик уплетает вторую порцию «Вискаса».

– А вы человека ни за что на тот свет отправили, – подал голос из-за письменного стола профессор.

– Как это ни за что, за ним преступлений на две смертные казни хватит. И нечего его вспоминать и жалеть, – твердо поставила точку в разговоре Анна Сергеевна. – Хоть раз в жизни справедливость восторжествовала.

В марте знакомого жильцам дома номер 5 капитана милиции для укрепления правопорядка перекинули на другой участок, а на его место поставили младшего лейтенанта Елкина, недавно назначенного на должность.

Елкин заочно учился в средней школе милиции и горел юношеским желанием проявить себя в новом качестве. Освежив в памяти полученные на лекциях знания, он начал работу в точном соответствии с рекомендациями милицейской науки, а именно с изучения проживающего на участке населения. За неделю он прошелся по нескольким домам и старательно записал в блокнот все накопленные за долгие годы требования и обиды их обитателей. Елкин был искренен в своем желании помочь людям, но количество проблем, слабость заочного обучения и юный возраст стража правопорядка не могли дать быстрых положительных результатов. Тем не менее внимание к ним нового участкового, даже при отсутствии какой-либо помощи, не могло не нравиться окружающим.

Дошла очередь и до дома номер 5 по Турбинной. С утра Елкин посетил первые два подъезда, а во второй половине дня нажал на кнопку звонка в квартире Вознесенских, где по роковому для всех стечению обстоятельств находилась лишь Клара Митрофановна.

Дверь долго никто не открывал, и Елкин собрался было отправиться дальше, но после повторного нажатия кнопки внутренняя дверь заскрипела и послышался старческий голос.

Участковый представился, но никакой реакции не последовало. Тогда уже более отчетливо он прокричал свое имя, и только после этого дверь отворилась и старшая Вознесенская впустила его в квартиру. Она провела его в комнату, усадила за стол, а сама с торжествующим видом устроилась в кресле напротив.

– Хорошо, молодой человек, что вы сегодня зашли, пока этих душегубов нет, – начала она без всякой раскачки. – Я к вам давно собиралась, да ноги не ходят, а эти оппортунисты все время дома сидят. Это же надо додуматься, гегемона со света сжить. Их бы всех на семнадцатый партсъезд.

– Как вас зовут?! – крикнул ей в ухо Елкин, не понимая, о чем идет речь. Такие мудреные слова он слышат впервые.

– Как Цеткин, Клара Митрофановна. Надеюсь, помните ее?

Елкин вспомнил название известной табачной фабрики и, чтобы не огорчать хозяйку, поспешно кивнул. В очередной раз представившись, он попытался объяснить цель своего визита.

– Вы здесь с кем живете?! – громко спросил он.

– С преступниками! – выкрикнула в ответ Вознесенская, и участковый от неожиданности вздрогнул. – Сына моего помимо его воли втянули, а невестка одна из главарей, вазу им для голосования из серванта выставила!

– Что-то я вас не совсем понимаю! Кто, вы говорите, преступники?! – уже более заинтересованно прокричал Елкин, открывая блокнот.

– Все! Весь подъезд! Сговорились и человека убили! Думали, я совсем глухая, – продолжала выкрикивать Клара Митрофановна. – Гегемона убили на чердаке, за его убеждения! Сами барахла накупили и испугались, что он спустится и все у них отберет, – со злостью закончила она свои обвинения.

«Мать честная, что она несет, совсем старуха из ума выжила. Пора отсюда сматываться», – пронеслось в голове у Елкина, но та словно прочитала его мысли:

– Ошибаетесь, молодой человек, я в здравом уме и знаю, о чем говорю. Берите бумагу и пишите, – приказала она и сверкнула полинявшими глазами так, что Елкин не выдержал.

– Что писать-то?! – спросил он.

– Как что, донесение, – удивилась Клара Митрофановна. – Пока меня не отравили, я этого так не оставлю.

Подчинившись ее властному требованию, Елкин достал из папки лист бумаги и приготовился писать. «Сейчас требуют, чтобы любой бред регистрировали. Проще все записать, а там пусть начальство решает, что с этим делать. А то начнет бабка жалобы строчить, дольше отписываться придется», – решил он для себя и вслух поинтересовался:

– Так они его сами убили?!

– Деньги со всех собрали и убийцу направили, а в Новый год на лестнице веселились, – удивляясь его непонятливости, ответила старуха.

Из разрозненных и сбивчивых объяснений Вознесенской молодому участковому с трудом удалось составить понятное по смыслу заявление, под которым Клара Митрофановна трясущейся рукой вывела свою подпись.

После такого неожиданного поворота взволнованный до глубины души Елкин быстро собрал бумаги и, уклоняясь от дальнейшего разговора, покинул гостеприимную хозяйку. Состоявшаяся беседа сильно подействовала на неокрепший организм младшего лейтенанта и отбила у него желание дальнейшего знакомства с жильцами.