В руках мужчина сжимал карнелийский меч.

— Это что еще за привидение? — удивился барон. — Ты, парень, кто? С того света сбежал?

Мужчина молча спустился с крыльца.

— Ах, вот оно что... Не тот ли это тип, о котором ворковали наши строптивые девчонки?

Унгар присел на корточки возле Ирии и, скрутив ее ухо, силой приподнял голову. В глазах неко блестели слезы.

— Ингельд! — прохрипела она. — Беги!

С трудом оторвала от земли голову Инелия и с ее губ сорвались те же слова.

Роланд вздрогнул. Произнесенное неко имя было знакомо ему. Очень хорошо знакомо. Конечно, в Карнелии, да и в той же Армании это имя имело широкое распространение, да и выглядел этот Ингельд как-то по другому, но...

Барон поднялся и брезгливо вытер руки.

— Значит я угадал, — торжествующе сказал он.

Глядя на медленную и шатающуюся походку мужчины, Унгар с деланным сочувствием заохал.

— Бедняга... Ты-то куда лезешь, парень? Как там тебя, Ингельд?

Барон взмахнул рукой.

— Возьмите его! Будет сопротивляться — убейте. Мужчины меня не интересуют, — Унгар ухмыльнулся.

Зазвенела сталь, заскрежетали доспехи, и уже через пару мгновений барон перестал улыбаться. Его рыцари падали один за другим. Несмотря на неуверенную походку, несмотря на видимую телесную слабость, Ингельд разил их с невероятной точностью и силой.

На каждого из сраженных рыцарей у него не ушло больше одного удара. Воины казались совершенно беспомощными. Унгар не верил своим глазам. Его рыцари, закаленные во многих битвах, оказались не в состоянии хотя бы ранить этого болезненного вида человека.

Рыцари много суетились, отчаянно кричали, но их удары уходили в пустоту. Они походили на малых детей, шумно, но бестолково возившихся вокруг взрослого.

— Назад! Все ко мне! — заорал Унгар.

Но он спохватился поздно. Половина его людей лежали на земле, истекая кровью. Остальные, озверев от гнева и собственного бессилия, вновь и вновь с ревом бросались на Ингельда. Команд магистра они не слышали.

Барон торопливо отступил и, косясь на все еще темное небо, принялся шептать заклятие. И тут перед ним предстали, поддерживая друг друга, неко. Сейчас они выглядели ничуть не лучше Ингельда, но в глазах пылала такая ярость, что Унгар запнулся, напрочь забыв нужные слова.

— Сучки! — он выхватил меч. — Сейчас вы узнаете истинную силу Святой Инквизиции!

Неко набросились на него, но Унгар с легкостью отразил их атаку и атаковал в ответ. Ударил с такой силой, что девушек отбросило на землю. Будь у них простые мечи, они лежали бы уже мертвые, но карнелийские клинки спасли их.

Но не выдержали руки девушек. Мечи выскользнули на землю и барон захохотал, глядя как неко безуспешно пытаются снова стиснуть рукояти.

— Сдохните!

Рыцарь взмахнул мечом. И тотчас сильный удар в грудь отбросил его назад. Унгар поднял взгляд и увидел Ингельда. Переступив тело последнего рыцаря, тот медленно приближался к него.

Барон покосился на упавший меч Ингельда.

— Ты что, парень, промахнулся? Или хотел зарезать меня рукоятью?

Унгар откинул клинок Ингельда подальше.

— И что ты теперь будешь делать? Без оружия, без доспехов? Пальцем железо проткнешь?

Ингельд молчал, продолжая наступать на барона, и тот невольно поежился. В глазах мужчины читалась такая стальная уверенность в своей победе, что Унгар с трудом удержался от желания оглянуться.

— Именем Господа! — заорал барон.

Нервы его окончательно сдали, и он с рыком бросился в атаку. Ингельд уклонился от его могучего выпада, и в следующий миг Унгар с грохотом покатился по земле, а его меч оказался у Ингельда.

Роланд не поверил собственным глазам. Прием мужчины был прекрасно ему известен, ибо представлял собой разновидность тайной боевой техники его родной семьи!..

Ингельд сорвал с барона шлем и с размаха воткнул меч в землю, едва не порезав рыцарскую шею. Унгар дернулся, лицо его сделалось белым как мел.

— Что ты здесь делаешь, барон?

Ингельд говорил совершенно спокойным и ровным голосом. Ни затрудненного дыхания, ни единой капельки пота на лице. Как будто сражался не с профессиональными воинами, а с бумажными куклами.

Голос мужчины был чем-то знаком Роланду и в то же время казался абсолютно чужим. Карнелийцу очень хотелось снова увидеть глаза этого человека, но тот смотрел на барона.

— Я... — Унгар судорожно сглотнул. — Ты кто такой, черт тебя дери?!

Ингельд облокотился на рукоять меча. Барон сощурился, он уже представил, как легко можно сбить противника с ног и выхватить меч. В облике этого воина было столько усталости, столько болезненности и слабости, что поверить в то, что он легко уложил десяток рыцарей было невозможно.

Но барон лично видел, именно это удерживало его от решительных действий.

— Кто привел тебя сюда? — спросил Ингельд.

— Так я тебе и сказал, грязный карнелийский выродок!

Ингельд выхватил клинок и, с легкостью пробив толстенную грудную пластину, пригвоздил Унгара к земле. Барон захрипел, горлом хлынула кровь, тело забилось в агонии.

За спиной Ингельда переглянулись сестры.

— Странно... — прошептала Ирия.

— Возможно, он еще не до конца выздоровел и не смог рассчитать силу удара? — неуверенно предположила Инелия.

Провожаемый недоумевающими взглядами неко, Ингельд выбрался со двора и остановился возле зарослей боярышника.

— Ты надеялся отсидеться здесь? — бросил Ингельд в сторону кустарника.

Раньше, чем из-за переплетенных ветвей появилась косматая фигура инура, вперед бросились сестры.

— Я же чуяла эту проклятую псину! — бросила на ходу Ирия. — Как я сразу не сообразила?

В считанные секунды они настигли беглеца и швырнули его на землю. Тот не успел даже достать оружия, как инура скрутили и потащили к Ингельду. Ему оставалось только злобно клацать зубами, так что неко старались держаться от его оскаленной пасти подальше. В отличии от неко, челюсти инуров были таким же серьезным оружием как и у их предков.

Заломав пленнику руки, сестры заставили его пасть на колени пред Ингельдом.

— Зачем ты это сделал, инур? — спросил мужчина. — Разве Святая Инквизиция не сжигает твоих братьев также как неко? Почему ты помогаешь им?

Инур зарычал и сделал отчаянную попытку вырваться, но сестры удержали его на месте.

— Разве карнелийцы не убивают неко? — отрывисто пролаял инур. — Почему же ты им помогаешь?