– Значит, этот тип был в номере профессора, – задумчиво проговорила Яся и нахмурилась. – О чем они говорили?

– А я знаю? По-английски же балакали, – обиженно протянул Миша.

– Ну да, ну да. Слушай, я тут подумала: может, зря ты ментам про иностранца не сказал?

– А зачем хорошего человека тревожить?

– Затем, что хороший человек, похоже, последним общался с покойником, – рявкнула Яся.

– Тю, так он к тому времени давно ушел. Я его позже в ресторане приметил. А профессор и позже был живехонек.

– Откуда знаешь?

– А ты не наседай! Я тебе докладывать не обязан, – огрызнулся парень.

– Извини. Я тоже расстроилась, сам пойми. Хочу хотя бы разобраться, из-за чего работы лишилась. На вот, возьми. Тебе сейчас деньги-то нелишние. – Она сунула в потную ладонь пару сторублевок. Мишка заметно повеселел.

– Другой разговор, – пробормотал он, засовывая мзду в карман. – Так бы сразу и сказали.

И деловито продолжил:

– Значит, так. Свет вырубился около восьми вечера. Минут через десять я свечи в сто двадцать второй принес и камин запалил. Англичанин уже в номере был, они как раз коньяк откупоривали. Что после было – не знаю, но где-то в половине десятого этот, из сто двадцать пятого, в ресторане ошивался.

Анна быстро прикинула в уме, что, если верить эксперименту со свечами, именно в это время, в половине десятого, ветер из разбившегося окна загасил свечу. Выходит, англичанин никак не может быть причастен к смерти профессора. Как пишут в детективах, у него твердое алиби. Другое дело – красный блокнот. Тут англичанин вполне мог приложить руку. Яся сказала, что он и профессор вроде бы были коллегами, то есть и тот и другой занимались поэзией Средних веков. Это только кажется, что ученые все такие белые и пушистые. На самом деле и в этой среде встречаются самые разные люди, а конкуренция почище, чем в бизнесе.

– Скажите, Миша, а этот англичанин курил? – впервые подала голос Аня, вспомнив следы пепла на ковре.

– Нет. Он вообще некурящий. И профессор, кстати, тоже. А почему вы спросили?

– Ты говорил, что можешь доказать, что Чебышев был жив после ухода англичанина, – напомнила Яся.

– Кто такой Чебышев?

– Ну профессор, из сто двадцать второго.

– Ах да! Так и есть. Часиков в девять с минутами он с бабой ругался. Я мимо шел, слышал.

– Так там еще и баба была? – хмыкнула Яся.

– Да. Только она не из наших. Странная такая, как будто не в себе немного. Ругалась очень, кричала.

– Что кричала?

– А я знаю? Тоже не по-нашему.

– Ясно. Еще одна иностранка, – протянула Яся задумчиво. – Интересно… И что, профессор ее впустил?

– При мне – нет. Только послал ее куда подальше.

– Как же ты разобрал? Он ее небось на ее же языке посылал.

– Когда посылают, все ясно и без перевода, – не смутился парень. – Он как гаркнет: «Fuck you!», даже у меня уши заложило. Вот уж не думал, что этот божий одуванчик такие слова знает.

– А как женщина выглядела, вы запомнили? – поинтересовалась Аня.

– На испанку похожа. Вся в черном с ног до головы, только воротник и манжеты белые. Как есть монашка. Вот только глаза… – Мишка неожиданно поежился. – Страшные такие глаза у нее. Будто мертвые…

– Ну, что скажешь? – осведомилась Яся, как только они вышли из подъезда.

– Даже не знаю… По-моему, все еще больше запуталось. – Аня страдальчески улыбнулась. – Кстати, мне показалось, что вам не понравилась новость о том, что англичанин ужинал в ресторане. Почему?

– Потому, что это было в девять часов. А это означает, что к смерти профессора данный тип отношения не имеет. Жаль. Хороший был подозреваемый. У меня встречный вопрос: что ты знаешь о женщине, посетившей профессора? Ведь ты что-то знаешь?

– Увы, практически ничего. Еще не факт, что это та самая женщина. Но я видела похожую на одной научной конференции.

– Ты посещаешь подобные мероприятия?

– Да нет. Я искала там Чебышева. Это было сегодня утром.

– Чебышев уже был мертв к тому времени, – проговорила Яся задумчиво. – Почему ты обратила внимание именно на эту даму?

– Она показалась мне опасной. Боюсь, что не просто показалась… Один человек сказал, что Селия Бэкон – буйнопомешанная. А как вы узнали, что Чебышев умер после девяти вечера?

– Свеча. Я стащила одну у кастелянши, подожгла и засекла время. Вышло, что у Чебышева она прогорела около двух часов. Остальное – дело техники.

– Я проделала то же самое дома, – призналась Анна. Яся одобрительно хмыкнула. Они поравнялись со скамейкой, возле которой встретились.

– Ну что ж, давай прощаться, – вздохнула Яся. – Тебе, наверное, пора домой.

И тут выяснилось, что Ясе некуда идти… И добросердечная Аня пригласила ее к себе домой. А по дороге рассказала о проблеме, так мучившей ее.

* * *

– Твоя главная ошибка в том, что ты пытаешься все решать в одиночку, – произнесла Яся, когда Аня поведала ей все свои страхи.

– Но к кому я могу обратиться?

– А Макс на что?

– Он и так, по-моему, боится, что у меня «не все дома».

– Это тебе так кажется, – возразила женщина. – Хочешь узнать, как обстоят дела на самом деле – подойди и спроси у него.

– А если он подтвердит, что считает меня сумасшедшей?

– Вот тогда и станешь заморачиваться. Но раньше – ни-ни!

– Чем черт не шутит, может, вы и правы, – улыбнулась Анна с благодарностью.

– А я всегда права. Ты в этом скоро убедишься.

Иногда эта женщина приводила Анну в оцепенение.

Новость о жиличке Макс воспринял стоически, по принципу «чем бы дитя ни тешилось». Но, узнав, в какую историю угодили женщины, его симпатия к новой знакомой превратилась в стойкую неприязнь. Аня и сама по себе вечно влипала в неприятности, а в компании шансы на это вдвое возрастут.

– Зачем тебя понесло в эту гостиницу? – спросил он излишне резко.

– Мне нужно было встретиться с профессором Чебышевым, – сухо пояснила Анна.

– Зачем тебе понадобился старикан?

– Он мог ответить на один очень важный вопрос. Я думала, что он мне поможет.

– А попросить помощи у меня тебе в голову не приходило?

– Я пытаюсь сделать это сейчас. Но ты не хочешь меня слышать! – в отчаянии вскричала Аня. Яся обняла ее за плечи и попросила Макса:

– Выслушайте ее.

Тот недовольно нахмурился и сел на стул, демонстративно скрестив руки на груди. Анна глубоко, как-то обреченно, вздохнула и медленно, через силу, произнесла: