Я встала, надела халат и пошла по коридору в комнату Джека. Его кровать была пуста. Я вышла из комнаты и позвала его по имени, но он не ответил.

Неожиданно испугавшись, я начала звать громче:

— Джек… Джек… Джек, — я поняла, что в моем голосе присутствуют нотки паники.

Я заставила себя замолчать, ругая себя за глупость. Он, наверное, спустился в кухню и сделал себе завтрак из хлопьев. Он самостоятельный маленький мальчик и часто готовил себе такой завтрак, когда мы жили в квартире. Но в доме было подозрительно тихо, когда я спустилась вниз и стала заглядывать в комнаты. Я не могла обнаружить признаков его присутствия. На кухне не было ни тарелки со следами хлопьев, ни пустого стакана после выпитого сока — ни на кухонной стойке, ни в раковине для посуды.

Джек был активным мальчиком. Наверное, он устал ждать, пока я проснусь, вышел на улицу побродить и заблудился? Он не знал наших соседей. Возможно, кто-то увидел его одного, подобрал и увез с собой?

В ходе непродолжительных, но показавшимися мне бесконечными, поисков я запаниковала: если не смогу найти Джека немедленно, придется звонить в полицию.

А затем, задержав дыхание, в момент выдоха я поняла, где Джек. Конечно же. Наверное, он сразу же поторопился к своему пони. Я подбежала к двери, которая из кухни вела на задний двор, рывком открыла ее и вздохнула с облегчением. Дверь сарая была открыта, и я увидела маленькую облаченную в пижаму фигурку Джека, стоящую около стойла пони и смотрящую на пони снизу вверх.

Облегчение быстро сменилось злостью. Вчера вечером мы включили сигнализацию, выбрав четырехзначный код «1023». Мы выбрали эту комбинацию потому, что я и Алекс познакомились 23 октября прошлого года. Но то, что Джек открыл дверь, а сигнализация не сработала, означало, что Алекс не включил ее заново, когда уходил утром. Если бы он сделал это, я бы услышала, когда Джек выходил из дома.

Хотя Алекс и старался изо всех сил, ему не приходилось ранее быть родителем, напомнила я себе по дороге в сарай. Пытаясь как-то успокоиться, я заставила себя сконцентрироваться на том, что сейчас были ранние часы вполне замечательного сентябрьского утра, с еле заметной прохладой, свидетельствующей о наступлении ранней осени. Не знаю почему, но осень всегда была моим любимым временем года. Я помню вечера, когда, уже после смерти отца, оставшись вдвоем с мамой, мы сидели с ней в маленькой библиотеке недалеко от гостиной. Потрескивал огонь в камине, и мы обе погружались каждый в свою книгу. Я прислонялась головой к спинке кушетки, а кончиками пальцев ног касалась мамы.

Идя по заднему двору, мне в голову пришла мысль. В ту последнюю ночь мама и я были в кабинете вместе, мы смотрели фильм, который закончился в десять часов. Перед тем как мы поднялись на верхний этаж, мама включила сигнализацию. Даже будучи ребенком, я просыпалась от любого шороха, поэтому, несомненно, пронзительный звук сигнализации разбудил бы меня, если бы она сработала. Но сигнализация не сработала, поэтому мамочка не знала, что Тэд в доме. Поднимался ли этот вопрос когда-либо во время полицейского расследования? Тэд работал инженером, а незадолго до трагедии открыл свою собственную маленькую строительную фирму. Для него, вероятно, не составило бы труда отключить систему сигнализации.

Я подумала, что мне следует завести записную книжку. Я буду записывать все, что вспомню, — все, что поможет мне доказать, что Тэд проник в наш дом в ту ночь.

Я зашла в сарай и взъерошила волосы на голове Джека.

— Эй. Ты напугал меня, — сказала я Джеку. — Я не хочу, чтобы ты когда-либо еще выходил из дома, пока я не проснусь. Хорошо?

Джек уловил непоколебимость в моем голосе и робко кивнул. Пока я говорила, я повернулась и посмотрела на стойло, в котором стоял пони.

— Я только хотел поговорить с Лиззи, — сказал Джек серьезно, а затем спросил: — а кто эти люди, мама?

Я уставилась на газетный снимок, который был прилеплен к столбу стойла. Это была копия снимка моей мамы, моего папы и меня на пляже у озера Спринг-Лейк. Мой отец держал меня на одной руке, а другой обнимал маму. Я хорошо помню этот снимок, потому что он был сделан в конце того дня, когда сильная волна выбросила моего отца и меня на берег. У меня хранился один экземпляр этой фотографии и газетная статья в моей секретной папке.

— Ты знаешь этих мужчину и женщину, и эту маленькую девочку? — спросил Джек.

И конечно же, я должна была соврать.

— Нет, Джек, я не знаю.

— Тогда почему кто-то оставил их фотографию здесь?

В самом деле, почему? Была ли это еще одна злоумышленная проделка или кто-то уже узнал меня? Я пыталась сохранить голос спокойным.

— Джек, мы ничего не скажем Алексу про эту фотографию. Он сильно разозлится, если узнает, что кто-то пришел сюда и повесил ее.

Джек посмотрел на меня проницательным взглядом умного ребенка, который понимает, что что-то не так.

— Это наш с тобой секрет, Джек, — сказала я.

— Тот, кто прикрепил эту фотографию около Лиззи, пришел, пока мы спали? — спросил Джек.

— Не знаю.

Во рту у меня все пересохло. А вдруг тот, кто привязал эту фотографию к столбу, был в сарае, когда Джек вошел сюда один? Что за душевнобольной запланировал изуродовать наш дом и газон и как к нему в руки попала эта фотография? Что могло бы быть с моим сыном, если бы он зашел сюда, когда этот ненормальный был еще здесь?

Джек стоял на цыпочках, поглаживая рукой морду пони.

— Лиззи — милая лошадка, не так ли, мама? — спросил он, совсем позабыв о фотографии, которая была уже в кармане моего халата. Пони был рыжий, с маленькой белой отметиной на переносице, которую с натяжкой можно было назвать звездой.

— Да, Джек, она хорошая, — сказала я, пытаясь не показывать страха, из-за которого мне хотелось схватить Джека на руки и убежать. — Но мне кажется, что она слишком хороша, чтобы ее называть Лиззи. Давай-ка лучше придумаем ей другое имя.

Джек посмотрел на меня.

— Мне нравится называть ее Лиззи, — упрямо сказал Джек. — Вчера ты сказала, что я могу назвать ее любым именем, каким захочу.

Он был прав, но, может, мне как-то удастся изменить его мнение. Я указала на белую отметину.

— Думаю, что любого пони со звездой на морде нужно называть Звездочкой, — сказала я. — Это мое предложение имени для Лиззи. А теперь нам лучше подготовить тебя к школе.

Занятия в нулевом классе начинались в десять часов в школе при церкви Святого Джозефа, куда я ходила до четвертого класса. Интересно, работает ли там кто-то из моих старых учителей, и если да, то придет ли им что-нибудь на память при встрече со мной?

Умоляя, льстя и предлагая заманчивое вознаграждение, Джорджет Гроув сумела найти садовника, который вырежет участки с испорченной травой газона перед фасадом дома Ноланов и положит на их место дерн. Она также договорилась с маляром, что сегодня же во второй половине дня он закрасит красную краску, разбрызганную на деревянной обшивке дома. Пока Джорджет не смогла нанять как каменщика, чтобы привести в порядок известняковые блоки, так и резчика по дереву, чтобы срезать череп и кости на входной двери фасада.