– Итак, – генерал посмотрел на Мухтара Ибрагимова, стройного кавказца, которого пять лет назад приметил в Махачкале и перетянул в Москву на должность командира небольшого отряда спецназначения, – какие потери?

– Четыре «двухсотых» и пять «трёхсотых», – ответил спецназовец.

– Много… – протянул Голиков.

– Так точно, товарищ генерал. Но в колонне было много вооружённых мужчин.

– И два бойца полегли в лесу.

– Мы выяснили, кто их свалил. Вага, личный ликвидатор Шарукана. Его данные и фото уже скинули полиции, пусть они отработают. Если успеют.

– А кто ещё, помимо него?

– Наёмник. Сидоров Евгений Николаевич…

– Знаю, кто он такой. Этого тоже в розыск.

– Конечно.

– А что личный состав спецгруппы?

– Бойцы нервничают. Было объявлено, что отрабатываем террористов, но дети… Сами понимаете, там не только мужчины были.

– Понимаю. Сколько людей с нами пойдёт, если раскрыть правду?

Ибрагимов задумался и ответил:

– Могу ручаться за пятерых.

– Этих оставь с нами и помоги с эвакуацией семей. Остальных вернуть в расположение и никуда не выпускать. Пусть ждут приказов.

– Есть!

Генерал посмотрел на Иванькова:

– А у тебя что?

– Самолёт Шарукана перегнали на военный аэродром. Он будет нас ждать. С владельцем и пилотами пообщался, рот на замке. Трофеи собрали. Деньги Шарукана перегнали с его счётов на наши. Разумеется, не все, а только те, до которых дотянулись. Мало ли, вдруг пригодятся. Грузы в Нарьян-Маре встретили наши люди. Бойцов Аскерова зачистили и вместе с ними доктора…

– Арцыбашева?

– Так точно.

Голиков улыбнулся, он был доволен, и одобрительно кивнул:

– Молодец, полковник. Хватку не потерял.

– Стараемся, Валерий Аркадьевич. – Иваньков тоже заулыбался.

– А что наш крот?

– Семья крота не пострадала, она ждёт за дверью.

– Польза от неё ещё может быть?

– Не думаю. – Иваньков пожал плечами. – Она теперь балласт.

– Вы знаете, что делать.

Ибрагимов кивнул в сторону коридора:

– Мне заняться?

– Да, – барственно кивнул генерал.

На ходу вынимая из кобуры пистолет, спецназовец вышел, и спустя минуту раздались приглушенные выстрелы. Аллочке Смирновой, которая сдала своего любовника, как и её родственникам, в бункере места не нашлось.

Ибрагимов вернулся, от него пахло кровью и порохом. Он кивнул генералу и снова замер рядом с Иваньковым, а Голиков, словно ничего не произошло, сказал:

– Вылетаем завтра утром, господа офицеры. На звонки вышестоящих начальников не реагировать, а лучше вообще отключить все старые телефоны и заблокировать. В общем, действуем по плану. Свободны.

Офицеры вышли. Голиков остался один. Запищал его мобильник. Ему звонил генерал-лейтенант Вереснев.

– На связи, – ответил генерал.

Голос Вереснева был грубым, и в нём чувствовалось раздражение:

– Что у тебя происходит?

– Ничего.

– Как же, поступил доклад, что твои бойцы какую-то колонну в Подмосковье расстреляли.

– Врут, Антон Владимирович. Мои все на базе, ждут приказа выдвигаться.

– Точно не твои?

– Какой смысл мне врать?

– Млять! – ругнулся Вереснев. – Сверху поторапливают с эвакуацией, а мне приходится выяснять, кто на дорогах шалит. Ладно. Будь на связи. Приказ получишь в ближайшие часы.

– Слушаюсь.

Вереснев отключился. Голиков убрал мобильник в карман и усмехнулся:

– На хер я вертел тебя и твои приказы.

В Москву добрались без особых проблем. Вышли к посёлку, и я сходил в магазин. Купил одежду попроще, пару сумок и вернулся в зелёнку. Мы переоделись и упаковали оружие – обмотали стволы камуфляжем и сложили в сумки. Зашли в посёлок, заказали такси и далее по плану. Уже ночью оказались на окраине столицы, совершили марш-бросок через лес и промзону, опять вызвали такси и в пять утра, уставшие и голодные, оказались на съёмной квартире Андрея Ивановича.

Первая попытка уйти подальше от цивилизации провалилась, хорошо хоть, что живые остались, и опять мы на исходной точке. Деньги есть, вместе с запасными документами они лежали в схроне – это основная причина, почему мы вернулись в столицу, поскольку паспорта ещё будут в действии несколько дней. Однако появились и сложности. Только включили телевизор, а там уже лицо Андрея Ивановича, который объявлен в розыск как международный террорист, ваххабит, маньяк, насильник, наркобарон и злостный враг всего мира. Поэтому понятно, что к нему домой соваться нельзя. А помимо него в розыске Наёмник, тот ещё головорез, как говорит дядька.

Впрочем, старшего родственника угроза со стороны правоохранительных органов не пугала, и, пока я дремал, он прогулялся по городу. Вернулся в десять утра с новыми мобильниками, ноутбуком и пакетами с едой.

Короче, жизнь продолжалась, и нужно было решать, какими станут наши следующие шаги. Но перед этим предстояло посмотреть, что находится на флешке покойного Вепря. Я считал, что там ничего интересного не окажется, молодой я и глупый. А вот Андрей Иванович думал иначе, и, пока я вскрывал банки с консервами, резал хлеб, делал бутерброды и кипятил воду, он воткнул флешку в ноутбук и начал просматривать информацию.

Я присел рядом, любопытство победило. Ну и что же на ней оказалось?

Вепрь, как объяснил Андрей Иванович, в последние годы занимался реконструкцией и модернизацией базы, которую приобрёл Шарукан, и на флешке был его отчёт о проделанной работе. То есть все документы по расходу средств, фотокопии чеков и нарядов, подробные планы подземных и наземных сооружений, документы на приобретённую технику, контакты с подрядчиками и видео, сделанное по завершении работ. Всё это собиралось для Шарукана, чтобы он видел, на что потрачены его деньги. Как я и предполагал, полная хрень, которая нам уже не интересна. Однако дядька считал иначе и, отключив накопитель информации, сказал:

– Любопытно.

– Чего же любопытного? – закидывая в рот кусок мяса, спросил я.

– А ты обратил внимание, что в документах указаны координаты бункера?

– Обратил. Так и что? Мы в Москве, а бункер на севере, за полярным кругом, и там сейчас новые хозяева, которые нам не обрадуются.

– Верно. Только я это дело просто так оставлять не хочу. Шарукан с братвой ангелами никогда не были, на каждом кровь. Но детей и женщин спецназовцы зря завалили. Мы себе такого не позволяли, ведь это полный беспредел.