Вообще-то Элинор уже размышляла над тем, почему дон Мигел уехал и предоставил такую молоденькую девушку самой себе. Но больше всего ей не давал покоя самый важный вопрос: почему ни дон Мигел, ни Карлота никогда не говорили о его жене? Наверное, подумала Элинор, слуги могли бы ей рассказать о семейной жизни графа, но с самого начала у Элинор создалось впечатление, что ее работодатель не одобрит общения с ними.

Элинор снова вспомнила о том, как Карлота ничего не ответила на ее слова о возможной женитьбе графа. Интересно, почему она не призналась, что ее брат уже был женат. Ведь в больнице она была на редкость доверчива с Элинор.

Девушка задумалась. Жаль, что она не может найти этому объяснение. Но не стоит делать поспешных выводов и давать волю воображению. Ведь из-за этого у нее и возникли вопросы. Может быть, дон Мигел и не был женат… но Элинор в глубине души знала, что в этом-то не ошиблась. Слишком много доказательств… Пустое место в портретной галерее… там наверняка когда-то висел портрет графини. И дон Мигел велел его снять, когда был вне себя от горя после ее смерти.

— Опять начинается, — упрекнула она себя. — Может, его жена вовсе не умерла. Они могли развестись… это возможно, хотя и кажется невероятным.

Она рассердилась на себя. Объяснений так и не нашлось. Так что Элинор решила выбросить из головы эту историю. Внезапно осознав, что находится в чужой комнате слишком долго и что в любой момент может вернуться хозяин, она закрыла дверь в соседнюю комнату, вышла из графских покоев и направилась к себе по застеленному ковром коридору.

Зачем ей все это надо? Элинор никак не могла понять. Она присела на кровать и глубоко вздохнула, чувствуя себя необыкновенно вялой и расстроенной. Девушка в который раз пожалела о том, что не может вернуться хотя бы на несколько мгновений в прошлое. Почему ей плохо из-за того, что узнала о женитьбе дона Мигела?

«Ведь тебе это точно неизвестно!» — сурово сказала Элинор себе. И решительно выбросила из головы все, что произошло.

Но ненадолго. Что-то с ней случилось в той красивой комнате, где она увидела белую постель, занавески и стены в сине-золотом дамасте. Оставшиеся без ответа вопросы не давали покоя. Ее охватило нервное напряжение. Особенно подействовала обстановка за ужином. Сидя за уютным столом с доном Мигелом и его сестрой, вслушиваясь в ласковое потрескивание свечей, она вдруг заметила, что граф посматривает на нее с несколько большим интересом, чем раньше. Воображение разыгралось, сказала она себе. Но, поднимая взгляд от тарелки, она несколько раз замечала, что он пристально смотрит на нее своими серыми глазами.

— Сеньорита, — прошептал он, — вы совсем ничего не едите.

Элинор вдруг поняла, что не сводит с него глаз. Придя в себя, девушка вспыхнула и быстро схватила нож и вилку. Она пребывала в смятении. Ей очень хотелось и дальше смотреть на дона Мигела. Но пришлось опустить глаза и заняться тем, что лежало на тарелке! Наконец она оторвалась от еды, но ей стоило больших усилий не смотреть на дона Мигела. Вместо этого она взглянула на Карлоту, сидящую напротив. Элинор с удовольствием отметила, что та быстро выздоравливает. К счастью, выпавшее на ее долю испытание не причинило малышке вреда и не повергло в отчаяние. Элинор попыталась представить ее будущее. Интересно, когда у Карлоты появится жених и попросит у графа ее руки, скроют ли от него эту «ошибку»? Бросая взгляд из-под ресниц на дона Мигела, Элинор от всего сердца посочувствовала ему. Она понимала, что для такого человека, как он, гордость, возможно, самое главное в жизни. Неужели гордость позволит ему рассказать жениху сестры о ее нескромности? С другой стороны, она точно знала, что в своих поступках он руководствуется свойственной ему врожденной честностью. Винит ли он себя в случившемся? Этот вопрос она задала себе, в очередной раз гадая, как он мог предоставить Карлоту самой себе. Ведь он любил свою сестру и очень о ней заботился.

После обеда они втроем пошли в красивый салон. Из окна открывался вид на освещенные сады, где экзотические деревья и кустарники дремали в глубокой ночной тиши. На огромной лужайке перед Паласио журчал фонтан в форме арки, который поддерживали кариатиды. На каменной пластине фасада был искусно выгравирован герб семьи Каштру. Лунный свет падал на расположенную неподалеку маленькую часовню, где молилась их семья. Часовня была построена в стиле итальянского Возрождения. Ее украшали изящные изображения херувимов, пастухов и цветочные гирлянды. Каменные барельефы мягкого оттенка изображали сцену Поклонения волхвов. Отраженный свет заманчиво лился из скрытых ламп на декоративном фасаде Паласио. В его лучах бьющая ключом вода из фонтана переливалась всеми цветами радуги, напоминая волшебный источник из сказки. Элинор откинулась на спинку кресла, потягивая ликер, который подали к кофе. Она мысленно вернулась к последней встрече с Терри Кершоу в отеле. Вспомнила отчаяние, охватившее ее при мысли о том, что он будет ее начальником. Вспомнилось, как, вне себя от страха и ужаса, она в результате согласилась принять предложение графа. С тех пор очень многое изменилось. Окидывая взглядом великолепные земли, окружающие Паласио, Элинор не могла до конца поверить в реальность происходящего. Все это скорее напоминало чудесный сон, и ей, увы, придется проснуться. Она взглянула на Карлоту, пытавшуюся подавить зевок. Когда девушка выйдет замуж, ей больше не понадобится компаньонка. Элинор перевела взгляд на ее брата. Тот сидел, глубоко задумавшись, подпирая рукой подбородок. Он слишком уж привлекателен, подумала она, не в силах отвести глаз от его благородного, изящного лица. Граф Рамиро Висенте Мигел де Каштру был щедро одарен природой… не говоря уже о многочисленных земных благах. Вино и пробка… именно они стали главным источником его богатства, хотя, по словам Карлоты, у него имелись важные интересы в знаменитой португальской рыболовной индустрии. Он владел консервными заводами, и их продукция шла на экспорт.

Элинор слегка вздохнула. Она подумала о тех временах, когда ее услуги больше не понадобятся и она вернется домой, чтобы преподавать, к чему ее и готовили. Жизнь наверняка покажется скучной после всего, что с ней произошло. Но девушка полагала, что легко к этому привыкнет. А временный перерыв в ее учительской деятельности останется чудесным воспоминанием, к которому так приятно будет мысленно возвращаться и захочется с кем-нибудь обсудить.

— Мигел, — Карлота поднесла к губам изящные пальчики, — я ужасно устала. Я пойду спать, хорошо? — она перевела взгляд на Элинор.

Та машинально кивнула.

Дон Мигел улыбнулся и мягко сказал:

— Да, дорогая, конечно. Все дело только в усталости? — в его голосе прозвучало беспокойство. — Может, тебе нездоровится?

Карлота улыбнулась:

— Я хорошо себя чувствую. Но мы с Элинор гуляли целое утро. Сказывается свежий воздух. — Она встала и взглянула на брата. — Ты сам кажешься не вполне здоровым. Думаю, ты слишком много работаешь.

— Может быть, я сделаю перерыв, — вдруг ответил он. — Мы все можем отдохнуть.

Личико Карлоты просияло.

— Прекрасно! Куда мы поедем?