– Поздравляю со вступлением в боевой отряд, солдат! – Стас приколол мне значок и пожал руку. Он задержал свою руку на моей дольше, чем на других.

Я очень загордилась. Это очень круто – быть членом отряда «Степные койоты»!

Это посвящение сделало нас всех ближе. Мы все стали одной семьей. И не повезет тому, кто встанет на пути у Степных койотов. Нас было так много… Мне было искренне жаль наших врагов.

Мне было десять лет. Мое членство в отряде Степных койотов закончится ровно через два года. Стас с позором вырвет мой значок и навсегда изгонит из отряда, и члены моей семьи станут моими врагами.

С появлением Степных койотов Стас начал меняться, как и его интересы. Теперь он любил часами сидеть в бункере с мальчишками. Или просто бесцельно шататься по улицам. Он презрительно хмыкал, когда я предлагала ему порисовать или поиграть в какую-нибудь из наших старых игр.

– Твои игры для детишек! – говорил он. – У взрослых другие развлечения!

Мне становилась стыдно, и я больше никогда не предлагала ему играть во что-то «детское». Презрительно смотрела на других девчонок во дворе, которые играли в резиночку или что-то рисовали на земле.

– Фу ты ну ты! – хмыкала я, глядя на девочек. – Девчачьи нежности!

Я лукавила. Мне все еще были интересны наши старые игры, но мне было стыдно сказать об этом Стасу. Я принимала его новые увлечения, а в старые игры играла с Дашкой, когда мы были вдвоем.

Стасу иногда надоедала большая компания, и мы уходили куда-нибудь с ним вдвоем. Мне очень нравились эти моменты. Мы говорили о разных вещах, о том, о чем не могли бы поговорить со всеми остальными мальчишками из компании. В эти редкие прогулки Стас становился другим. Он переставал важничать, переставал быть лидером, а снова был тем простым мальчиком, с которым я познакомилась совсем маленькой девочкой.

Мы забирались на мою крышу и подолгу сидели там, поедая мороженое и разные другие вкусности. Это было прекрасное время, я обожала эти наши посиделки. Я любила такого Стаса. Стаса, который обнимал меня за плечи и по-братски говорил:

– Эй, сестренка, выше нос! Старший брат не даст тебя в обиду!

Я любила Стаса, который таскал мне из дома дорогие иностранные конфеты, привезенные из командировки отцом. Он протягивал мне целые пакеты со словами:

– Я знаю, ты любишь такие. Бери, бери. Я еще принесу.

Я любила Стаса, который в минуты, когда слова не идут, но хочется сделать что-то такое стоящее, в порыве чувств сильно сжимал мою руку.

Когда мне исполнилось одиннадцать лет, Стас подарил мне лодочку из дерева.

– Я сам ее вырезал! – гордо сказал он.

– Спасибо! – поблагодарила я, с восторгом разглядывая лодочку. Она была прекрасной. Проработан каждый изгиб, даже скамеечка в лодочке была тщательно прорезана. На дне краской были написаны наши имена – Стас и Тома.

Мне тоже захотелось ему что-нибудь подарить. Хотя его день рождения уже прошел, мне хотелось сделать ему подарок… без повода.

Что-то памятное. Стаса крестили в день святого Серафима, и я решила подарить ему нательную иконку. Зашла в часовенку недалеко от школы и купила. Я шла домой и гладила маленькую иконку, с нее на меня смотрел святой Серафим. Я не знала, понравится ли Стасу мой подарок – никто из мальчиков, которых я знала, ничего подобного не носил. Но Стасу понравилось. Он тут же надел иконку. И сказал, что никогда ее не снимет.

Записки, открытки, рисунки, лодочка… Вещи, подаренные Стасом. Стасом из прошлого. Я всегда разделяю их. Тот мальчик из детства не имеет никакого отношения к этому жестокому чудовищу, которого я вижу каждый день в школе.

В те прекрасные моменты, когда мы оставались со Стасом вдвоем, мы часто бегали к деду на работу, в его каморку охранника. Дойти до его работы было само по себе приключение, потому что идти нужно было целый час. Войдя в его каморку, мы попадали в удивительный мир.

Я обожала это место – маленькая, но очень уютная комната. На стене висел портрет Армстронга. Одна стена состояла сплошь из книжных полок. Стругацкие, Беляев, Брэдбери, Уэллс… Дедушка всегда обожал фантастику. А еще у него было много сборников стихотворений.

В каморке пахло ромашковым чаем. Дедушка всегда пил этот сорт. Он болел желудком, и врачи прописали ему пить ромашковый отвар. Мы ненавидели этот чай, он на вкус был ужасно горьким, морщились, но пили, потому что дедушка пил. А также потому, что это было традицией, а традиции нельзя нарушать. А еще дед угощал нас каменными пряниками, которые лежали в этой каморке, наверное, с самой ее постройки.

Мы со Стасом садились в старое кресло – забирались в него с ногами, пихая и отталкивая друг друга, чтобы выкроить себе место – и, укрывшись пледом, смотрели на деда. У дедушки голубые глаза, все лицо в смешных ямочках, бороды совсем нет. Волосы короткие и совсем седые.

А дед рассказывал нам стихи. Это были странные стихи, разных поэтов всех времен. Особенно мне запомнилась одна английская баллада про исповедь смертельно больной королевы Британии. Мы переписали себе слова и разучили это стихотворение наизусть. Мы не понимали половины слов, а другую половину перевирали. Но по непонятной мне причине эта баллада запала в душу нам обоим. Иногда я бегала к деду тайком одна – мне хотелось первой услышать какое-нибудь новое стихотворение, чтобы потом рассказать его Стасу самой.

Было у нас еще одно увлечение. Так как у нас с ребятами был боевой отряд, то часто мы играли в войну. Правила придумал Стас.

Главные правила войны:

Нужно разделиться на две команды. Каждая из команд выбирает в лесу место для своего лагеря. Лагерем служит огороженный камнями круг на земле. В центре круга надо воткнуть флаг – палку с привязанной на конце тряпкой. Задача противоположной команды – найти чужой лагерь и забрать флаг.

В каждой команде есть защитники и разведчики. Защитники охраняют свой лагерь, разведчики отправляются захватывать вражеский флаг.

В твоем распоряжении три разрывные гранаты (шишки), один автомат и один пистолет (на пульках).

У каждого к одежде на груди пришит пакетик с краской – если попадут туда, ты убит, а если ты убит – иди домой. Попали в руку или ногу – ты парализован. Ты должен оставаться на месте, пока не произнесешь вслух десять раз слово «бронепоезд».

Пожалуй, самое важное правило – никогда не разговаривай с тем, кого ты собираешься «убить». Этому правилу надо было следовать всегда. Враг может провоцировать тебя, пытаясь вовлечь в разговор, чтобы ты замешкался и потерял драгоценные секунды. Разговор делает врага сильнее.

Этого правила не было в списке основных правил. Я приписала его сама, на основе личного опыта. Когда ты внезапно нападаешь на вражеское логово, враги используют все силы и средства, чтобы отсрочить время. В одну из таких войн враг пытался доказать мне, что он «не в игре». Уверенно нес какую-то чушь о том, что он только что видел в лесу нашего физрука и тот сказал ему, что в школе взорвалась бомба. Я что-то спросила в ответ и получила пулю. Вот поэтому я и придумала новое правило – не разговаривать с врагами. И не слушать их. Ну, только с теми, кого ты собираешься «убить», а ведь можно и взять в плен. Пленные иной раз оказывались довольно полезными – их можно было пытать крапивой и щекоткой, и они сами разбалтывали, где находится их лагерь.