— Неужели тебе было мало? — спросил его, отправляя очередной тонкий ломтик мяса в рот.

Тот уселся на задние лапы, разведя передние в стороны и вновь сложив их вместе, продолжая при этом активно нюхать воздух, показывая тем самым — мол, извини, ничего больше полезного для тебя у меня нет, а тут так вкусно пахнет…

— Ладно, держи, проглот полосатый! — отрезал приличный кусок от своего ужина и кинул ему.

Попробовав его сразу схватить, зверь явно обжегся, мясо было горячим, но не отскочил, а, громко фыркнув, прилег рядом и стал на него активно дуть, дожидаясь, пока тот остынет. От такой умилительной сцены меня скрутил жуткий хохот, который перебил на некоторое время аппетит.

Умяв свою первую порцию и треть второй, которая уже получилась полностью запеченной, почувствовал наконец блаженную сытость. Ничего делать больше не хотелось, просто лежать и отдыхать, глядя на то, как на вечернем небе постепенно зажигаются звезды. Но прежде требовалось позаботиться о ночлеге. Ножом и посохом выкопал ямку под большим камнем, куда сложил весь запас печеного мяса, вынутый из костра, и заодно спрятал свой рюкзак подальше от любопытных глаз. Сверху заложил этот импровизированный тайник самыми крупными камнями, которые только удалось поднять и донести на самом пределе сил. Даже еноту, при всем его большом желании, раскопать это ценное хранилище станет очень непросто. Затем приволок от берега и бросил в огонь большую и частично отсыревшую корягу. Гореть она будет плохо, зато сохранит угли до завтрашнего утра: опять тратить несколько часов на банальное добывание огня мне совсем не хотелось. Забравшись на большой камень, плоская вершина которого вполне позволяла с некоторым комфортом разлечься там, не опасаясь внезапного нападения зверей, шастающих по земле, вспомнил о подаренном мне «плаще-невидимке». «И надо же, какой тупой кретин, — злобно выругался в собственный адрес, — мог же сегодня днем спокойно избежать практически всех опасностей, если бы сразу задействовал его». Однако одновременно с этим прекрасно понимал — в подобном случае я остался бы и без ценных приобретений, которыми стал так богат мой второй день жизни в этом виртуальном мире.

Ночью меня посетили очень странные сны. В них я летал над лесом, равномерно взмахивая своими огромными перепончатыми крыльями, высматривая подходящую добычу острейшим зрением среди мелькания веток и солнечных бликов. Самыми желанными были небольшие олени и косули, но вполне годился и молодой кабанчик, отошедший от остальной группы в сторону. Матерых кабанов стоило опасаться — слишком они сильны и быстры, да и поднять их в воздух не удастся. Где часто жировали кабаны, мне хорошо известно — в тех местах стоило быть внимательным, даже когда их там не было. Едва стадо лесных свиней уходило в другое место, туда приходили другие вкусные обитатели леса. Тот же полосатый шерстяной подлец, никак его не удается прихватить, вечно он успевает скрыться в какой-либо дыре, куда за ним влезать уже и не хочется: потом только от земли зря пасть чистить…

Длинный, насыщенный практически однообразными событиями сон. Охота, радость очередного убийства, наслаждение собственной силой — и последующее пожирание добычи в логове, устроенном в совершенно недоступном для всех остальных месте, посредине отвесной скалы. За это логово пришлось долго биться со своим собратом, который никак не желал признавать мою силу. Но я оказался более ловок и сумел победить, порвав когтями его крылья и скинув в полете на острые камни. Как здорово было пожирать еще трепещущую плоть своего врага — это совершенно непередаваемые ощущения истинного могущества.

На рассвете мне едва удалось вырваться из объятий этого ночного кошмара, вновь осознав себя человеком, а не каким-то летающим монстром, постоянно желающим только убивать и пожирать. Тело скрутила жесточайшая боль, болели сразу все мышцы, руки и ноги, спина и пресс, даже челюсти свело до скрипа зубов от сильного перенапряжения. Пересилив себя самого, кое-как скатился со своей высокой лежки. Дабы как-то превозмочь боль, стал активно бегать и прыгать, поднимать и бросать тяжелые камни, пробовать разжевать крепкие палки, то есть как можно больше нагружать все мышцы и развивать телесную гибкость. Только так получалось постепенно перетерпеть эти жутчайшие боли, иначе можно просто свихнуться, если лежать и страдать. Целый день до вечера занимался только этими физическими упражнениями, с парой перерывов на обильные перекусы, добив вчерашние остатки запеченного мяса, которого по идее еще должно было хватить на пару дней. Даже еноту в этот раз ничего не перепало, хотя он поначалу постоянно ошивался рядом в надежде на очередной халявный кусочек, но потом явно обиделся и куда-то ушел по своим делам.

Когда стал разбирать тайник, я с изумлением обнаружил существенное изменение уровня собственной силы. Те камни, которые я вчера еле-еле поднимал, сегодня откидывал в сторону, даже не чувствуя их веса, лишь бы поскорее добраться до вожделенной еды. Потом для сравнения притащил от воды другие камни, опять выбирая их на самом пределе своих изменившихся сил, которые, естественно, оказались существенно выше вчерашних. Неизвестно, откуда и с чего в моем организме произошли подобные изменения, можно лишь догадаться, но конечный результат несказанно радовал, несмотря на не уходящие до конца болевые ощущения. Лишь бы вчерашние ночные сны больше не повторялись и крылья не выросли вместе с зубастой пастью.

Однако обошлось, и ночь прошла совершенно незаметно, без всяких снов. На закате отключился, а с рассветом — ну здравствуй, проклятущая боль. Следующий день получился практически полным аналогом предыдущего, только заметно уменьшился запас пищевых армейских пайков, и камни над тайником стали еще больше по размеру. Только на третье утро меня, похоже, отпустило. Боль незаметно ушла, зверского аппетита сразу же после пробуждения не возникло. Внимательно оглядев себя с ног до груди, заметил сильное изменение рельефа мускулатуры. Не терминатор, конечно, из известного старого кинофильма, но уже совсем не тот мужчинка неопределенного возраста с явно обозначившимся брюшком, каким я был на самом деле. Процесс первой трансформации явно закончился, но почему-то есть вполне обоснованные предположения: подобное со мной произойдет еще не один раз. И если при этом под рукой не окажется достаточного запаса еды — даже и не знаю, чем это может закончиться, скорее всего, просто умру от внутреннего истощения или потеряю разум, превратившись в кровожадного монстра.

Вместе с нормальным самочувствием вернулась и кристальная чистота сознания. Более того, я теперь прекрасно знал, где расположено скальное убежище убитого лифифена, а также мог воспользоваться его памятью жизни. Там, кстати, имелось много полезного. Некоторые повадки зверей, на которых он охотился, и места, где они чаще всего ему попадались на обед. Ясное понимание отсутствия рядом таких же крылатых тварей: охотничья зона другого подобного хищника была достаточно далеко — если идти пешком, уйдет два дня, если не больше. И одновременно со всем этим пришло чувство-понимание — нужно как можно скорее забраться в логово твари. Там обязательно будет лежать для меня что-то ценное, если следовать игровой логике. Почему надо поторопиться, интуиция не поясняла, однако мое сознание не видело особой причины не верить ей.