– Ну, это вы уже слишком. Просто так будет удобней работать. И мне в том числе.

– Ну, можно и так сказать.

Лиза поднялась, подхватила свою сумку и неожиданно рассмеялась:

– Вот полюбуйтесь, что делает моя дочь с хорошими вещами. – Она указала на испачканную сумку. – И я заметила это только здесь, в вашей приемной.

– Я таким вещам совсем не удивляюсь. Моя дочь упрямо раскрашивала мои галстуки акварельными красками. Я только понять не мог, зачем? Они и так яркие.

– Акварель хорошо смывается содовым раствором, – со знанием дела заметила Лиза.

– Да? Жаль, не знал раньше. А так половину пришлось на помойку снести.

Лиза улыбнулась. В этот самый момент в переговорной вдруг опять появилось напряжение. Словно ее провожают, а она не уходит, и хозяин не знает, что бы сказать еще. Чтобы было понятно, что разговор окончен.

– Ой, я вас своими советами отвлекаю. – Лиза махнула рукой и вышла в приемную. Тихон Бойко поспешил за ней.

– Давайте я вам помогу. – Он подхватил плащ, помог ей надеть его и расплылся в улыбке.

В лифте, который бесшумно кинулся вниз, Лиза перевела дух. Напряжение, которое ее держало в узде, отступило, и теперь она анализировала только что закончившийся разговор. «Рассказала я все точно. Вела себя спокойно. Ничего не преувеличила, даже подчеркнула, что главная здесь не я, а заведующая!» Лиза очень была щепетильна в вопросах субординации. Она не помнила, как вышла из этого огромного здания, как шла по широкому проспекту. Энергия успешно проведенной встречи, которая пришла на смену стеснительности и сомнениям, придала ей силы. Лиза только удивлялась, что, проработав столько времени с людьми, не приобрела уверенности. «Да, но что я буду делать с этим самым расчетом?! Господи, надо было признаться, что я никогда не занималась ничем подобным! Ладно, получу от него информацию, тогда и буду беспокоиться», – успокоила она себя.

Приехав в поликлинику, Лиза поспешила к заведующей.

– Людмила Ивановна! Я кое-что узнала. Вернее, встречалась с человеком, который может нам оборудовать лабораторию. Это очень известная немецкая фирма. Они имеют представительство в Москве. Вот там я и была сегодня.

Людмила Ивановна посмотрела на нее с усмешкой:

– Елизавета Петровна, еще есть швейцарцы, поляки и китайцы. Которые поставляют точно такое же оборудование и производят его монтаж. А можно купить по отдельности. Но там надо считать, что выгоднее. Голубчик, вы не понимаете, дело не в том, что некому нам поставить оборудование, а в том, что нет денег и разрешения на эту деятельность. Через голову администрации мы не перескочим.

– Я знаю, но я была у человека, который утверждает, что в конце концов Калюжный согласится. Он сам устроит этот разговор. А пока надо ждать от него смету. И свою подготовить.

– Вы что, смеетесь?! – Людмила Ивановна возмущенно посмотрела на Лизу. – Где мы экономиста найдем, который выполнит всю эту работу?!

– Думаю, экономист там не нужен. Там нужны исходные цифры, немного смекалки, калькулятор и белая бумага, чтобы это все красиво распечатать. Как меня сегодня заверили, ничего сложного.

– Вот и займитесь, раз ничего сложного. Только в свободное от работы время, а то сегодня Васильчикова за вас работала полдня.

– Я знаю, мы с ней договорились. А завтра я пойду по ее вызовам.

– Ну да. – В голосе премудрой заведующей послышалась ирония. – Лиза, я вас очень хорошо понимаю, но имейте в виду, что иногда такой энтузиазм ничем не заканчивается и никак не вознаграждается. Просто чтобы потом не было разочарования, усталости и неожиданных выводов, что все бессмысленно.

– Я знаю об этом, Людмила Ивановна. Но, мне кажется, что задача не самая сложная. Ну, не получится, хоть будем понимать, что сделали все возможное.

– Как знаете. К этому Калюжному пойдете сами. Я прикрою, если что, и дам объяснение, почему именно вы занимаетесь у нас этим вопросом.

– Хорошо. – Лиза была удивлена тем, как гладко решился вопрос с субординацией.

– Вот и отлично! Теперь идите, пообедайте.

– Мама, как у тебя со временем?! Можно ли Ксюшу к тебе на пару дней? – Лиза звонила Элалии Павловне.

– У меня нет времени. И никогда его не было. Я очень занятой человек.

– Мам, знаю, но речь идет о ближайших днях, а не вообще. – Лиза была терпелива.

– Не могу сказать.

– Хорошо, я поняла.

– Боюсь, ничего ты не поняла! Ты привыкла работать от и до! У меня ненормированный рабочий день. Лекции каждый день, потом у меня будет съемка на телевидении. Я должна подготовиться. И отдохнуть, чтобы выглядеть нормально.

– Мам, поздравляю тебя со съемкой. Какой канал приглашает?

– Поздравить можно. Только никто не спросит, откуда я силы беру, – все забывают, что Борис тоже требует внимания.

– Так пусть отселится! Не вечно же под боком у мамы жить.

– Не вечно, но пусть пока живет.

– Тогда не жалуйся, мам. – Лиза чувствовала раздражение. Разговор с матерью привычно перерастал в перепалку. Причем пустую, бессмысленную. Из которой очередной раз можно было только почерпнуть информацию, о том, что самый работящий человек в семье Чердынцевых – Элалия Павловна. Лиза раздражалась еще и оттого, что про очевидные заслуги отца как бы забывали – вроде как и не он лауреат высокой государственной награды, и не благодаря ему у семьи есть огромная дача в престижном месте, и не Петр Васильевич принимал участие во всех крупных международных конференциях, посвященных проблемам космоса. Сейчас, когда секретность с оборонного предприятия, где он работал, сняли и он спокойно трудился преподавателем в МФТИ, в семье он стал «числиться» обычным «учителем».

– Я тебе, Петя, завидую! – любила повторять Элалия Павловна мужу. – Свои лекции отчитал – и домой на диван. Или к телевизору. Я же как белка в колесе. И преподавание, и книги, и учебники, и телевидение.

Петр Васильевич не обижался, только разводил руками:

– Дорогая, ну, за тобой мне не угнаться!

Элалия Павловна удовлетворенно кивала, но соглашательская позиция мужа ее только раззадоривала, а потому она продолжала:

– Почему вы, мужчины, довольствуетесь малым?

– Мама, ведь предприятие отца закрыли. Он же не может там оставаться работать!

– Так открыли другие учреждения этой направленности. Туда надо было попробовать устроиться! Оправдание собственной лени найти можно всегда.

Если Лиза слышала подобные речи, она всегда заступалась за отца, чем вызывала раздражение матери:

– Ты вся в него. Тебе надо было остановиться на самом легком и примитивном – «от и до» в кабинете.

– Ну, детей лечить тоже кто-то должен. И потом, я рада, что характером в отца, – огрызалась Лиза.