Возможно, что любимец царя не принимал непосредственного участия в подавлении восстания и в казнях стрельцов, а занимался в основном оборудованием своего великолепного дворца, построенного в его отсутствие на деньги Петра. Как бы ни было, но 12 февраля 1699 года в этом дворце было отпраздновано новоселье с участием трёхсот гостей.

Вскоре Лефорт заболел горячкой, а 12 марта 1699 года скончался. Узнав о его смерти, Пётр воскликнул с горечью: «Я потерял самого лучшего друга моего в то время, когда он мне наиболее нужен… На кого мне теперь положиться? Он один был верен мне!»

Верному соратнику царя были устроены пышные похороны. На мраморном надгробии Франца Лефорта Пётр приказал сделать надпись: «На опасной высоте придворного счастья стоял непоколебимо». Похоронили Лефорта на Введенском кладбище.

В XIX веке останки Лефорта были перезахоронены на Введенском кладбище в Москве. В Москве его именем назван целый район – Лефортово, на том самом месте, где стоял знаменитый Лефортовский дворец.

Сухарева башня – это тень души Лефорта

Эта башня не сохранилась. Она была уединенным местом собрания сподвижников Петра I. Председательствовал в тайном «Нептуновом обществе» Франц Лефорт. Некоторые эксперты не без оснований считают, что именно это общество стояло за всеми Петровскими реформами.

В «Обществе Нептуна» состояло не менее девяти человек, и оно имело строгую иерархию. Первые масонские ложи возникли в России после возвращения Петра из Европы. С масонами встречался и сам царь Петр, и Б. П. Шереметев.

Иванов в книге «От Петра I до наших дней» пишет: «На Мальте Шереметеву была сделана самая торжественная встреча. Он участвовал на большом празднике Мальтийского ордена в память Иоанна Предтечи. Ему там давали торжественный банкет. Гранд-магистр возложил на него драгоценный золотой крест с алмазами.

По возвращении в Москву 10 февраля 1699 года Шереметев представился царю на банкете у Лефорта, убравшись в немецкое платье и имея на себе Мальтийский крест. От царя он получил „милость превысокую“. Царь поздравил его с мальтийской кавалерией, позволил ему всегда носить на себе этот крест, и затем состоялся указ, чтобы Шереметев писался в своих титулах „Мальтийским Свидетельствованным Кавалером“».

Т. Соколовская утверждает, что «в России свет масонства проник при Петре Великом: документальные же данные относятся к 1731 году».

Пыпин в исследовании «Русское масонство» пишет, что «масонство в Россию, по преданию, ввел сам Петр, он будто был привлечен в масонство самим Кристофором Вреном (или Реном), знаменитым основателем английского масонства. Первая ложа существовала в России еще в конце XVII ст. Мастером стула был в ней Лефорт, первым надзирателем Гордон, а вторым сам Петр. По другому рассказу Пётр вывез из своего путешествия (второго 1717 г.) масонский статут и на его основании приказал открыть или даже сам открыл ложу в Кронштадте».

Это объясняет, почему имя императора Петра I пользовалось таким почитанием в русских масонских ложах, существовавших в XVIII веке. Они всегда распевали на своих собраниях «Песнь Петру Великому», написанную Державиным.

В рукописи Публичной библиотеки, сообщает Г. Вернадский в книге «Масонство в царствование Екатерины Второй», рассказывается, что Пётр был принят в Шотландскую степень Св. Андрея: «Его письменное обязательство существовало в прошлом веке в той же ложе, где он принят и многие оное читали… а среди рукописей масона Ленского есть обрывок серой бумаги, на котором записано такое известие: „Император Пётр I и Лефорт были в Голландии приняты в Тамплиеры“.

Вполне правдоподобно, что вместе с образцами западного вооружения и одежды для армии и флота при Петре были заимствованы и формы товарищеского объединения офицеров. Ранние ростки русского масонства особенно возможны во флоте, так как флот был создан всецело по западному образцу и под западным влиянием».

В. Назаревский в своей книге «Из истории Москвы» сообщает, что «в находящейся в Москве Сухаревой Башне, по сохранившемуся преданию, происходят тайные заседания какого-то „Нептуновского общества“. Председательствовал на этих тайных заседаниях друг Петра I масон Лефорт. Пётр был первым надзирателем „Нептуновского общества“, а архиепископ Феофан Прокопович оратором этого общества. Первый адмирал флота Апраксин, а также Брюс, Фергюссон (фармазон), князь Черкасский, Голицын, Меншиков, Шереметев и другие высокопоставленные лица были членами этого общества, похожего на масонское».

История и предания скрыли от нас происхождение и цель этого тайного общества, но среди москвичей еще долгое время спустя ходили слухи, что в Сухаревой башне хранилась в тайне черная книга, которая была замурована в стену, заколочена алтынными гвоздями и которую охраняли двенадцать нечистых духов.

Доказать сейчас документально, что «Нептуново общество» было масонским и сам Пётр был масоном, трудно. Но то, что он стал в значительной степени жертвой деятельности масонов, которые внушили ему мысль о необходимости превращения России в Европу, несомненно. С масонами Пётр общался в Немецкой слободе, встречался со многими масонами он и во время своих заграничных путешествий. Крайний космополитизм царя Петра, вероятно, являлся плодом внушений со стороны масонов, встречавшихся с ним в разное время.

Иванов считает, что «Пётр I стал жертвой и орудием страшной разрушительной силы, потому что не знал истинной сущности братства вольных каменщиков. Он встретился с масонством, когда оно еще только начало проявлять себя в общественном движении и не обнаружило своего подлинного лица. Масонство – двуликий Янус: с одной стороны братство, любовь, благотворительность и благо народа; с другой – атеизм и космополитизм, деспотизм и насилие…».

Эта программа сводилась к следующему: «Забвение или открытая ненависть к прошлому. Взгляд на православие и борьба с ним как силой реакционной и враждебной прогрессу. Борьба за отделение Церкви от государства, с церковным авторитетом, духовенством и монашеством, гонение православной Церкви. Национальное безразличие, рабское преклонение перед всем иностранным и инославным и сатанинская ненависть к националистам и патриотам, как „бородачам“ и „черносотенцам“».

Масоны боролись против самодержавия, за его ограничение или свержение. Они рассматривали народ как средство для достижения своих целей и прививали ему любовь не к отечеству, а к человечеству и стремление стать гражданами вселенной.

Поэтому после Петра не осталось никаких связей с российским прошлым. Правящий класс и интеллигенция перестали быть хранителями русского традиционного быта. Оно было заменено западноевропейским мировоззрением. Русские образованные классы очутились как бы в положении «не помнящих родства», а интеллигенция сделалась инородным и агрессивным «наростом» на русской нации.

«Властители дум» русского общества получили свои познания от масонской премудрости… Под знаменами пятиконечной звезды прошли: Артамон Матвеев, князь В. В. Голицын, «птенцы гнезда Петрова» – Прокопович, Посошков, Татищев, Кантемир, кн. Щербатов, Сумароков, Новиков,