Тушь с ресниц густым потоком залила напудренные щеки красавицы. Я вошла, а Ольга меня даже не заметила, все еще продолжая рыдать.

Я было грешным делом подумала, что ее уволили с работы. Моя утренняя встреча с ней оставила вполне определенное впечатление. Оля относилась, по-видимому, к разряду тех женщин, которые умело пользуются своими внешними данными, в том числе природным обаянием. Это позволяет им находить хорошо оплачиваемую нетрудную работу, покупать квартиры, обставлять их и в нужное время находить спутника жизни.

Представление в виде стонов и всхлипываний продолжалось минут пять. Я присела напротив. В коридоре кто-то ходил, разговаривал, громыхал ведрами, но в приемную почему-то никто заходить не решался. В кабинете Исмайлова было тихо. Для приличия я кашлянула, и Ольга наконец подняла на меня свои красные от слез глаза.

Признаться, в этот момент мне стало жаль ее.

— А, это вы! — как-то безразлично проронила Гаврилова.

— Что случилось, Оля? — сразу ломая межличностную дистанцию, спросила я, вкладывая в свой тон максимум участливости и доброжелательности.

— Он уехал, понимаете, уехал! — запричитала она.

— Кто уехал?

— Аслан.

— Ты имеешь в виду Исмайлова?

— Его, кого еще!

— Куда он уехал?

— В Баку, куда еще! За Лизкой, наверное… Даже не предупредил никого… Зачем вы пришли, что вы тут все выискиваете, разнюхиваете!

Я понимала, что обижаться на молодую женщину не стоит, тем более что она могла дать так необходимую мне информацию.

— Оленька, я хочу тебе помочь. Можно, мы будем на «ты»? — Мой тон был предельно доброжелателен.

— Да, конечно, можно, чего уж там! А чем вы можете помочь?

— Сначала ты расскажешь мне о том, что меня интересует. А потом… Глядишь, что-нибудь и выяснится.

— Тогда давайте, спрашивайте!

— Мы можем закрыть дверь?

— Конечно. — Оля встала из-за стола и, сверкая длинными ногами, подошла к двери и повернула ключ. — Вы есть будете? Нет? Тогда, может быть, выпьем? А то мне как-то трудно начать…

Вежливо отказавшись и сославшись на то, что за рулем, я попросила Олю приготовить мне кофе. Она тут же бросилась к кофейнику и, вынув из сейфа бутылку «Смирнов», поставила ее на стол.

— Ну, как хотите, а я выпью. — И она, налив водки в рюмку, залпом осушила ее.

И тут же закашлялась, лицо ее сморщилось, но это продолжалось лишь секунды. Потом в ее состоянии явно произошли перемены к лучшему. Она достала сигарету, прикурила, посмотрела на меня уже более осмысленным и свободным от налета истерии взглядом и начала:

— Вас, конечно, интересует все, что связано с этой потаскухой?

— Все, что имеет отношение к Елизавете Лисицыной, — конкретизировала я.

— Ну, так вот что я вам сразу же скажу. Эта шлюха переспала со всей «Панорамой»! И таким вот блядям везет на мужиков! Мужа ее знаете?

Я кивнула.

— Так вот, Димка, или Бен, как он там себя называет для понта, ходит за ней, как цуцик. И вроде мужик нормальный, деньги зарабатывает. Такие на улице не валяются, уж поверьте моему опыту А эта — направо и налево…

— Иными словами, ты хочешь сказать, что Лиза вела беспорядочную половую жизнь в отдельно взятом офисе?

— Да, именно так! Давайте дальше… Какие еще вопросы?

— Меня прежде всего интересуют отношения Лисицыной с неким Джебраиловым, который, по некоторым сведениям, у вас здесь самый главный.

Почувствовав свою значимость, Ольга манерно развалилась в кресле и, закинув ногу на ногу, вдохнув в себя сигаретный дым, произнесла:

— Ну, об этом, конечно, все знали… Это вам даже уборщица может подтвердить. А Сулейман видел в ней святую. Ведь она как-никак профессиональная актриса, разыгрывала из себя праведницу: мол, только с мужем и с ним.

— Могли кто-нибудь нашептать на ухо Джебраилову о том, что она здесь, как ты сказала, направо и налево?

Ольга округлила глаза.

— Да ты что! Ты не видела этого Сулеймана! — Она вдруг тоже перешла со мной на «ты». — Не мужик, а султан какой-то… Попробуй ему слово лишнее сказать и разубедить в чем-то…

— А при каких обстоятельствах они сошлись?

— Заехал как-то к нам, он все же хозяин… Ну, и она вошла в кабинет Аслана. А такие, знаешь, когда надо, и улыбнутся и все такое… — Ольга налила себе вторую рюмку и опрокинула ее. — Она разгадала его характер — баба ведь все-таки умная, не отнимешь.

В этот же вечер он пригласил ее к себе домой, а она сказала — я замужняя женщина, мужу не изменяю. Но намекнула, что если бы она была свободной, то Сулейман стал бы мужчиной ее мечты. Этим она его и подкупила.

— И что же, все произошло в первый же день?

— Нет… Месяц или два, а может и три, он ее обхаживал. Дарил подарки, она возвращала. Но от бриллиантовых серег отказаться не смогла даже такая порядочная женщина, как Лиза, — с язвительностью в голосе заметила Гаврилова. — С этих серег и начался их роман. Вот и вся история.

— Оля, я не хотела бы тебя опять расстраивать, но в твоих же интересах рассказать, почему тебя так взволновал отъезд Исмайлова? О ваших отношениях я в курсе, так что можешь не стесняться.

— Да что стесняться! У нас нормальные отношения, почти что муж и жена. Мы с ним знакомы еще по Баку, он меня и привез сюда, в Тарасов.

— А почему вы не зарегистрируете ваши отношения?

— Сложный вопрос. Я бы, конечно, рада, сама понимаешь… Но у него могут возникнуть сложности с родней, которые ему уже подыскали свою чучмечку…

Но все равно он меня не бросит, даже если его и женят.

А у них это принято — вторая жена, третья… Насчет того, что я буду его любовницей, его родители против не будут, да и азербайджанские жены к этому относятся спокойно.

— Чего же ты так беспокоишься? Плачешь?..

— С женой было бы все понятно — ни я, ни она не ревнуем, каждой свое. Он мужик сильный, на обеих хватит. Но уж эту сучку я не потерплю…

— А что, с ее стороны были какие-то домогательства?

— У нее вообще большие претензии к мужикам.

Таким, как она, кажется, что лучше их нет на всем свете. А то, что она на Аслана положила глаз, — я ведь не дура, с первого момента заметила.

— В чем это выражалось?

— Напрямую приглашала его к себе домой. Вроде бы с мужем познакомить. Но я ей сразу сказала, в сторону отозвала и предупредила, чтобы она эти номера проделывала с другими мужиками. И, надо сказать, она меня поняла.