стоял звонок, который она совершила в эту новогоднюю полночь. В животе у нее словно все перевернулось, легкие зажало в тиски. Вот оно, доказательство. Она действительно позвонила. Действительно сказала: «Я тебя люблю».

Но вопрос был в другом: что она услышала в тиши после своих слов? Ничего? Или что-то? А может, это игра ее воображения?

Скорее всего.

Анна не смела питать никаких иллюзий. Отказалась она и от любых надежд, чтобы потом вновь не преживать их крушение. То, насколько разбитой и опустошенной она чувствовала себя в этот момент, не шло ни в какое сравнение с первыми месяцами после смерти Спенсера. Ей не хотелось вновь сорваться в ту черную пропасть.

А потому очень многое теперь зависело от того, каким окажется ее следующий шаг. Она была на грани. На острие ножа. И было всего одно направление, куда она могла позволить себе упасть.

Взмахом своего большого пальца она удалила строчку этого вызова. Вот так. Удалено. Его никогда и не было.

Глава 7

Ежась от свежести февральского ночного воздуха, Анна возвращалась домой. Она знала, выходить куда-то сегодня было ошибкой, и все же не удержалась — ей нужно было убедиться в своей правоте. Вместо обещанного Габи заряда бодрости и энергии она чувствовала страшную усталость и уныние.

Они ходили на сальсу уже шестую неделю. Правда, Габи была недовольна тем, что Анна настояла на занятиях по вечерам во вторник вместо среды, когда, как ей было известно, занимался Джереми. Однако раз в месяц их школа танцев организовывала «вечеринку», давая возможность ученикам обеих групп собраться вместе и потренироваться в более неформальной обстановке.

На январскую вечеринку Анна идти отказалась, но вот в случае с февральской Габи твердо решила, что ни одна из них ее не пропустит, особенно учитывая то, что ее специально запланировали на День святого Валентина. Нетрудно догадаться, что некоторые дни в году Анна переживала особенно непросто. Она, как могла, пыталась убедить Габи, что в этот вечер ей лучше будет остаться дома, подальше от всех этих «влюбленных» парочек, и взяться за просмотр мрачных драматических сериалов, но Габи была глуха к возражениям, и они поспешили в Общественный центр.

Габи провела приятный вечер — ей удалось привлечь внимание Ли, парня, на которого она запала еще с прошлой вечеринки. А вот у Анны вечер выдался… скажем, не таким, как она ожидала.

Джереми тоже пришел. И она была к этому готова. Он пригласил ее на танец. Это также не стало для нее неожиданностью. Он был обаятелен, развлекал ее историей о том, что продолжил заниматься сальсой, вместо того чтобы присоединиться к своей сестре, которая теперь увлекалась аэробикой в стиле бурлеск, но с окончанием песни не стал задерживаться и отправился дальше. В действительности он просто оставил ее и пошел танцевать с другой женщиной. И пусть у Анны сложилось впечатление, что это было не больше, чем рыцарским порывом, желанием поддержать даму из длинного ряда тихонь, которых он ринулся спасать, ее это почему-то задело.

Впрочем, а чего она ожидала? Что такая добыча, как Джереми, станет шесть недель тосковать по ее «жизнерадостной» и искрометной компании? И в этот вечер он явился на вечеринку в надежде увидеть ее?

Ничего. Ей не хотелось, чтобы он интересовался ею. И она уж точно не интересовалась им, каким бы милым он ни был. Однако несмотря на легкий внутренний протест, наблюдая, какие па он выдает в паре с девушкой с шикарным хвостом, она поняла, что внутри нее захлопнулась какая-то дверь. Удивительно, что этого не произошло раньше.

Именно в этот момент она и решила проститься с Габи и покинуть вечеринку.

Анна вернулась домой. Зайдя внутрь, она поймала себя на мысли, что в комнатах необычайно пусто, хотя все вещи лежали там же, где она их оставила. Все на своих местах. Разве что на каминной полке отсутствовала открытка, а на обеденном столе не наблюдалось цветов. Не стояло в холодильнике и праздничной бутылки шампанского, а в постели, куда она наконец забралась, было пусто без тепла и веселого смеха.

Как же она по нему скучала!

В особенности ей не хватало его прикосновений. Не просто секса — за этим бы дело не стало, возникни у нее такая потребность, это все равно что утолить голод или жажду. Ей недоставало тех мгновений, которые случались лишь при длительном знакомстве и близости. Ей нужен был кто-то, к кому можно прижаться, сидя на диване. Кто-то, кого можно целовать на прощание по утрам. Кто-то, у кого можно прикорнуть на плече, когда едешь домой после прогулки по Лондону. Все эти казавшиеся такими крошечными и незначительными детали в действительности не так уж и незначительны. Только лишившись их, она сумела по-настоящему оценить, как они важны.

Анна попыталась отгородиться от чувства, будто она не больше чем пустая оболочка, внутри которой не осталось ничего, кроме боли от понесенной утраты. Она попыталась отвлечься, сосредоточившись на чем-нибудь обыденном — скинула туфли, повесила пальто, поставила чайник, чтобы заварить себе чашечку травяного чая, хотя не очень-то и хотела пить. Но внутри продолжала зиять пустота.

Она зажгла в гостиной одну единственную лампу и устроилась в углу дивана. Вокруг было так чисто, так опрятно. В этом была вся Анна. Уборка и сохранение порядка никогда не составляли для нее труда. Однако, пока Спенсер был жив, их дом выглядел иначе.

Она потянулась к кофейному столику, достала с полочки под ним газету, развернула ее, пошуршала страницами, бесцельно их перелистывая, скомкала какой-то разворот и позволила ему соскользнуть на пол. Обычно Спенсер так все и оставлял. Анну это злило, но теперь она почти скучала по носкам, забытым возле диванных подушек, и боксерам, которые только наполовину попадали в корзину для белья.

Она со вздохом снова откинулась назад, утопая в обивке дивана. Когда же это прекратится, эти страдания? Сколько времени требуется на затягивание ран? По ее личному мнению, Время страшно халявило. Эй, Время, поживее! Возьми себя в руки. В конце концов, как бы ей ни хотелось, оно неуклонно отдаляло ее от того момента, когда она в последний раз видела Спенсера живым. Разве Времени не полагалось дать ей что-нибудь взамен?

Поджав под себя ноги, она потянулась к телефону. Это была плохая идея, но и вечер выдался непростой; она решилась дать себе небольшую поблажку, позволить одну крошечную слабость.

Она открыла сообщения, нашла Спенсера, открутила до 14 февраля трехлетней давности. Его не стало чуть больше месяца спустя, но на тот