— Но для начала, госпожа Навье, вам стоит отдохнуть. Учебный год начнется уже через несколько дней. Там вы и узнаете все, что вам требуется.

Несколько дней?!

Негодование вытеснило усталость. Я глупо приоткрыла рот в немом удивлении, но тут же сморщилась. Выходит, я провела на больничной койке все каникулы!

— У меня нет времени ждать несколько дней, — сухо отрезала я и требовательно взглянула на гостью. — Мне нужна хотя бы моя форма.

— В скором времени вам выдадут новую, — уклончиво ответила Шерали, а я скривилась от недовольства.

Я не могу идти к ректору в больничной ночной рубашке! А попасть к отцу мне нужно как можно раньше, пока не зачислили на факультет к темератам. Если этого уже не случилось… В любом случае, нужно попытаться выиграть хотя бы шанс.

— Аста, — голос гостьи неожиданно смягчился, из него исчезла деловая холодность, — прошу, успокойтесь. В вас сейчас говорит…

— Тьма? — закончила я за преподавательницу и прикусила дрожащую губу. Напряжение прокатилось тяжелой волной по всему телу и остановилось у самого горла.

— Да, — уронила взгляд Шерали и виновато прикрыла веки.

Видно, она не хотела говорить об этом сейчас. Но мне не нужны пояснения. Я и так обо всем догадалась.

— Аста, — вновь обратилась ко мне, уговаривая, — ваша паника — нормальная реакция. Вам страшно, и все кажется обманом. Глупой ошибкой.

Сердце затрепетало в слепой надежде, но тут же тяжело ухнуло и похолодело, когда в почерневшем окне вновь увидела отражение собственного взгляда.

Да, хотелось бы думать, что все вокруг — злая шутка. Что я сейчас крепко зажмурюсь, а когда снова открою глаза, буду прежней.

— Я не занимаюсь самообманом, госпожа Шерали, — потускневшим голосом возразила, дрожа всем телом. — Лишь прошу встречи с ректором.

Намеренно не смотрела на преподавательницу. Кожей ощущала ее удивленный, несколько возмущенный взгляд. Разумеется, она не знает, что я дочь ректора, а потому моя просьба кажется верхом хамства, непростительной вседозволенностью.

— Я не уверена, что…

— Спросите ректора, если не хотите слушать меня, — чуть не сорвавшись на недозволенный тон, сказала я. — Уверена, он не будет против нашей встречи.

— Госпожа Навье, — жестко обратились ко мне, — на данный момент я декан вашего факультета, и…

— Это легко исправить, — отрезала я и тут же прикусила язык.

Если Шерали — мой декан, меня точно уже перевели на факультет темератов. Тем важнее поговорить с отцом. Я любым способом должна его убедить дать мне шанс и не связываться узами договора с охотником.

По порядкам Академии, темераты обязаны заключить союз с будущим охотником на время заключительной практики. Это якобы поможет оскверненным Тьмой продлить свою жизнь — смирение и цель даруют время.

Но мне это не нужно.

Мне нужна возможность работать для себя. Искать противоядие, бороться за свою душу. По-настоящему бороться! А не прислуживать тем, кто ещё не так давно учился со мной на одном курсе!

— Как скажете, госпожа Навье, — декан скованно кивнула и спешно вышла из палаты, оставив меня на растерзание страхам и бушующему урагану эмоций.

Не прошло и получаса, как служанка принесла мою одежду и вызвалась проводить до ректорского кабинета.

* * *

— Я против того, чтобы меня переводили к темератам! — выкрикнула, едва за прислугой закрылась дверь.

Отец глядел поверх переплетенных в замок пальцев, что прятали за собой нижнюю половину его лица. И как обычно, казалось, он смотрел сквозь меня.

— Я не могу начать все заново! — голос звенел от отчаяния и страха остаться неуслышанной. — Мне осталось доучиться всего год!

Эта встреча неприятна нам обоим. Я не хотела видеть отца, что бросил семью в самое сложное время, а потом, когда не стало мамы, отказался и от меня. А он не хотел смотреть на живое напоминание о погибшей жене. И на ее убийцу.

— И вам добрый вечер, госпожа Навье, — без улыбки поддел он и тут же продолжил. — Однако, законы писаны не мной, Аста, — выдохнул без эмоций и развел руками. — Не понимаю, чего ты хочешь добиться.

Его отчужденность и холодность не задели. В конце концов, мы уже давно не родные люди. И разделяют нас не только разные фамилии…

А вот полное нежелание слушать — вывело из себя.

— Ты ректор! — взвилась тут же и крепко сжала кулаки. — Так сделай исключение!

Он окинул меня ленивым, затуманенным взглядом. Изучил от макушки до пят. Остановил внимательный взор на почерневших от демонова проклятья глазах. Я не выдержала пристального наблюдения и уронила голову.

Внутри все кипело. От злости. Обиды. И одиночества.

Где-то глубоко в груди неприятно скребла тоска по отцу. Брошенный ребенок внутри меня скучал по родительской любви и искренне желал, чтобы его приласкали, успокоили и поддержали.

Но мужчина передо мной был далек от этих несбыточных детских мечтаний. Может, когда я была еще совсем крохой, он действительно любил и меня, и маму… Но сейчас я видела лишь глухую отрешенность.

— Есть правила, Аста. Ты и сама должна понимать, темераты — особенные… люди, — последнее слово он подобрал с трудом, сделав заметную паузу. — Им нужен специальный подход в образовании и тренировках. Концентрация, гармония, союз с самим собой…

— И с охотниками, которые жаждут набрать как можно больше «дорогих» заданий, пока их темерат не захлебнется Тьмой! — с ядом вспомнила слова, невзначай сказанные Виви в начале каникул.

Отец встал с кресла и вышел из-за массивного ректорского стола, остановился у широкого окна и закурил сигару. Его беззаботность страшно бесила, но я держалась, искренне надеясь все-таки заполучить заветное разрешение.

— Союз с охотниками — тоже часть обучения темератов, — уклончиво отразил мой аргумент отец, выдохнув облако дыма.

Меня тут же передернуло от недавних воспоминаний. В них меня преследовала Тьма, что вязким туманом ползла по земле, тянула свои призрачные щупальца…

Я отвернулась и уперла взгляд в одну из книжных полок, коих в кабинете ректора было не счесть.

— И чему учит этот союз? — не могла успокоиться, нервно притопывала ногой. — Сколько темератов дожило до диплома своего охотника? Я уж не говорю о более долгом сроке.

Мне все-таки удалось пробить ледяную броню отца. Он резким движением затушил сигару в пепельнице и скрестил руки на груди:

— Я не понимаю твоих претензий, Аста, — его голос стал на тон выше и резче. — Ты же знаешь систему. Охотнику выгодно, чтобы его темерат прожил без обращения в инфекта как можно дольше. За это в личное дело начисляются серьезные баллы.

— Но и ничего криминального не происходит, если охотнику приходится убивать обращенного в инфекта союзника! Он все равно получает баллы, только меньшие! А если успел сделать достаточно заданий в связке, то и вовсе — такие же!