Ролан вышел из комнаты. Жан-Пьер улыбнулся. Кажется, дело сделано. Кузен ничего не понял, но он уже попался на крючок.

* * *

Официанты сновали с дымящимися креольскими блюдами на подносах по большому залу ресторана. Ароматы рыбы, острых соусов наполняли воздух вместе с обрывками английской и французской речи, звоном бокалов и посуды.

Ролан Делакруа и Морис Миро сидели за столом у окна, в которое ярко светило солнце. Юному Филипу налили немного белого вина к вкусному блюду из улиток.

— Итак, Ролан, вы с Морисом уже все обсудили? — спросила Эмили.

Поставив на стол бокал, Ролан улыбнулся своей бывшей невестке. Эмили была приятной женщиной тридцати лет, высокой и стройной, с немного крупными чертами лица. Ее медно-рыжие волосы были собраны в пучок на затылке, и только несколько локонов спускались по сторонам лица.

— Да, — ответил он ей. — Морис многое сделал за последнее время. Похоже, что в этом году мы можем выгодно продать сахар.

Морис, креол с большим носом, умными темными глазами и черными волосами, кивнул в знак согласия.

— Вы были так заняты делами, что у вас не нашлось времени, чтобы побыть с нами, — укоризненно сказала Эмили.

Ролан только вздохнул, услышав эти слова. Многие годы Морис Миро был не только его агентом, но и верным другом. Морис женился на Эмили год спустя после смерти Жюстена, и, к огромному удовлетворению Ролана, этот брак оказался счастливым.

— Да, на самом деле я уже подумывал о том, чтобы остаться здесь еще на несколько дней, — ответил Ролан, улыбнувшись Эмили.

Он снова поймал себя на том, что думает о той красивой девушке, которую утром видел на Французском рынке.

— Отлично! — воскликнул Филип. — Тогда вы сможете взять меня в парк. И мы испытаем мою новую лодку, верно, дядя Ролан?

— Ну, Филип, ты не должен надоедать дяде Ролану.

— Вовсе нет, — сказал Ролан, обращаясь к Эмили. Он улыбнулся мальчику и ласково взъерошил его волосы. — Раз уж я подарил вашему сыну лодку, мне и следует научить его управлять ею.

— Не хочу ждать! — воскликнул мальчик.

Ролан почувствовал, как у него заныло в груди. Он приветливо улыбнулся племяннику. Черноволосый мальчик с голубыми глазами был просто копией Жюстена.

— Так вы останетесь на некоторое время? — спросила Эмили.

— Да, думаю, что останусь, — произнес Ролан и удивился своему ответу.

— Очень хорошо! — Эмили улыбнулась и подмигнула Ролану. — Значит, я смогу представить вас Жоржетте Дюпре. Я так долго ждала этой возможности.

На это Морис рассмеялся и потянулся, чтобы взять Эмили за руку.

— Эмили, крошка моя, пытаться заинтересовать Ролана одной из твоих юных подруг совершенно бесполезно.

— Да, маман, к чему это сватовство? — вставил Филип.

— Совершенно ясно, что не мыслями о девушках занята голова Ролана, — сказал Морис, добродушно улыбаясь.

— Ну вы, оба! — Эмили, устремила притворно суровый взгляд на мужа и сына.

Глядя на них, слушая их шутки, Ролан впервые пожалел, что нет у него такой вот пусть маленькой, но дружной семьи. И его мысли невольно вернулись к юной Анжелике.

Боже, он, кажется, сошел с ума! Мечтает, как влюбленный мальчишка. А видел эту девушку всего один раз. Надо сдерживать свои чувства. И все же он представлял себе, как эта юная красавица будет жить вместе с ним. Как бы он смотрел в эти страстные темные глаза, и… Ролан печально покачал головой. Ведь он разозлился на Жан-Пьера и Жиля, а сам чем лучше?

Ролан нахмурился. Может быть, он слишком строг к самому себе.

Ну а с другой стороны, мужчины с незапамятных времен женятся на женщинах и ложатся с ними в постель. Женщины сначала проливают немного слез, а потом неплохо к этому относятся. И под покровом святости брака он хотел бы от юной Анжелики добродетели, порядочности и, конечно, еще чего-то…

Эти мысли так взволновали его, что у него задрожала рука, в которой он держал бокал…

Ролан вдруг увидел, что все трое Миро выжидательно смотрят на него. Он поднес бокал к губам и пробормотал под их любопытными взглядами:

— Ну, я не думаю, что романтические мысли так уж чужды мне.

Вернувшись в дом на авеню Сен-Шарль, Ролан влетел в кабинет кузена.

— Я женюсь на этой девушке, — коротко сказал он. — Я пошлю ее учиться, а потом… так или иначе, вопрос решен.

— Понимаю, — кивнул Жан-Пьер, стоя у письменного стола. — Но, чтобы жениться на ней, ты, кузен, должен устроить ее дела.

— Мы все устроим, — ответил Ролан. — Мы должны наставить ее на истинный путь…

— Вот как?

— Да. Я уже все придумал. Но сначала…

— Да?

Ролан окинул Жан-Пьера ледяным взглядом.

— Я верну тебе деньги, заплаченные старому негодяю.

Жан-Пьер в душе возмутился. Он вовсе не собирался просить Ролана возместить деньги, потраченные на вызволение Анжелики. Он устал от его нестерпимых оскорблений.

Жан-Пьер поклонился с преувеличенной любезностью.

— Как скажешь, кузен. А теперь позволь узнать, что же ты придумал?

Одеваясь к обеду, Ролан чувствовал необычное для себя волнение и напряжение. Они с кузеном все обсудили, но Ролана беспокоило, как поведет себя Жиль Фремон.

Ролан предложил Жан-Пьеру, чтобы они сказали Анжелике, будто, когда она была еще ребенком, ее родители договорились с семьей Ролана, что они поженятся. Так как родители Анжелики скончались прежде, чем она достигла совершеннолетия, они просто могли не успеть сказать ей об этом брачном договоре.

Когда Ролан высказал такое предложение, Жан-Пьер напомнил:

— А как насчет твоей первой жены, Луизы? Надеюсь, ты не собираешься убеждать девушку, что ваши родители договорились сразу о двух браках для вас?

Но Ролан стоял на своем.

— Луиза вот уже семь лет как умерла. Договор насчет Анжелики мог быть заключен моим отцом после этого. Да можно и не сообщать мадемуазель Фремон о моей прежней женитьбе.

Жан-Пьер выглядел крайне озадаченным.

— И ты не собираешься вообще говорить с ней о Луизе?

Ролан в ответ только пожал плечами. Жан-Пьер удивленно произнес:

— Ролан, ты и в самом деле намерен строить свою жизнь на обмане? Весь твой замысел неизбежно рухнет, стоит только мадемуазель Фремон усомниться…

— В таких обстоятельствах нам только и остается, что пойти на этот риск, — оборвал его Ролан. — И я думаю, ты согласишься, что немного обмануть мадемуазель Фремон куда как лучше, чем если бы она узнала всю правду о намерениях ее дяди и о той судьбе, которую он ей уготовил.