– Несчастный случай. Прошлой зимой. Он жил в горах, на старом приисковом участке в лесу. В тех местах это единственный способ занять федеральную землю. Когда-то ручьи были богаты золотом, и кое-где до сих пор можно намыть самородки, но по мелочи. В любом случае если человек владеет участком, он может построить дом, поставить генератор – все, что хочет. Я помню, что произошло, потому что нашел его один из наших ребят. Это лейтенант-индеец, который для собственного удовольствия работал на одном из соседних участков. Поехал верхом после бурана. Там всю зиму было минус тридцать. Полгода туда просто не добраться даже с полным приводом. По-видимому, мистер Кларк занимался подледной рыбалкой на озере и провалился под лед.

– Подледной рыбалкой, – повторяет Микки.

– Приезжай к нам – попробуешь. Высверливаешь во льду дыру – лунку. Устраиваешься на стуле. Опускаешь туда лесу – и вытаскиваешь окуня. Попробуй на Гудзоне и, возможно, вытянешь большие-большие автопокрышки. Ха-ха.

– «Гудрич» или «бриджстоун»? – уточняет Микки. – «Гудрич» неплохи с маслом.

– Если было минус тридцать, – вмешивается Воорт, – почему лед оказался таким слабым, что Кларк провалился?

– Кто знает? Внезапная оттепель. Под водой вдруг появилась теплая струя, там, где раньше не было.

– Ты уверен, что это был несчастный случай?

– У тебя есть причина думать иначе?

– Просто спрашиваю.

– Ну, если память мне не изменяет – и это можно проверить, – помощник шерифа говорил, что не было ни следов на снегу, ни следов борьбы – просто неровная полынья и сиденье табурета, торчащее из снова замерзшего льда. Никаких признаков травмы, пулевых отверстий. Свалившись, человек проживет минуты две-три, а потом замерзнет, так что тело сохранится свежим, как замороженные овощи.

Воорт повторяет другие имена из списка Мичума и спрашивает, слышал ли монтанский детектив о них.

– Не-а. Но ты меня удивил, Конрад. Не думал, что в либеральном Нью-Йорке возникли проблемы с людьми вроде Алана Кларка.

– Прости?

– Крайне правые. Я думал, вы там все закоренелые демократы. Приверженцы социального обеспечения. Так ты ими занимаешься? Экстремистами?

Микки приглушает звук телевизора.

– Мне кажется, тебе следовало бы рассказать нам больше. – Сердце Воорта начинает стучать быстрее.

– А потом ты расскажешь мне, договорились? Мне интересно, нет ли тут связи.

– Давай.

– Я не расстроился, когда узнал о нем, – говорит Эйбел, и Воорт, пытаясь оценить качество его заключений, вспоминает старика за игорным столом в Вегасе. Эйбел играл расчетливо, но энергично. Он знал, сколько поставить и когда остановиться. – С умниками всегда хуже, – продолжает Дрейк. – Бывает, люди просто заблуждаются, а эти от умных мозгов только злятся. Насколько я понимаю, Кларк мог пойти в Гарвард, а жил отшельником и читал вредные книги – те, каких не найдешь в книжных магазинах, а еще подсел на Интернет наихудшим образом. Любой мог утонуть в ненависти, которую он изливал в киберпространстве. В полиции штата считали, что он связан со взрывом в Оклахома-Сити в апреле 1995 года, но доказать ничего так и не смогли, как не смогло и ФБР. Алан Кларк был восходящей звездой движения, если только можно назвать придурка звездой, а это стадо фашистов – движением. Он привлекал неофитов, и быстро.

– Есть возможность, что этот, м-м, несчастный случай связан с какими-то разногласиями в движении?

– Полиция штата проверяла такой вариант. Эти ребятки регулярно палят друг в друга и уверяют, будто из-за политики, но на самом деле это просто дурацкие разборки из-за того, кто с чьей женой переспал. Если хочешь знать мое мнение, смерть Алана Кларка была счастливой случайностью.

– Ты, часом, не можешь послать нам отчеты по факсу?

– Позвоню лейтенанту Боттомли. Ну, Воорт, твоя очередь. Стряслось что-то, из-за чего мне здесь надо побеспокоиться? Ну, ребятки, давайте. Услуга за услугу.

– Пока ничего, но если я что-то узнаю, то позвоню.

Вздох.

– Надеюсь. А пока Мэгги показывает этот журнал, и там говорится, что у тебя в гостевой спальне на третьем этаже есть картины голландского Возрождения, стоящие около полумиллиона долларов. А статуэтка в ванной была украдена с британского корабля во время Войны за независимость. Очень милая статуя.

– Это был законный трофей, – отвечает Воорт. – То же самое, что конфисковать машину у пьяного.

– Ты это серьезно – насчет приглашения в Большое Яблоко?

– Конечно. – Воорт только надеется, что ко времени, когда «люди с Запада» воспользуются приглашением, Мэтту станет лучше.

Слышно, как Эйбел говорит жене: «Похоже, весной ты сможешь пройтись по Бродвею».

Они кладут трубки. Микки стоит у окна и смотрит на залив Лонг-Айленд.

– Ты говорил, Мичум служил в армии.

– Как и его отец, и дед, и все остальные начиная с Гражданской войны.

– Ты говорил, он разочаровался из-за чего-то и ушел. Думаешь, тут могла быть связь?

– Вряд ли это связано с тем, что Гитлер провалился под лед.

Микки кивает.

– В любом случае он уволился два года назад, а Алан Кларк погиб год спустя.

– Мы понятия не имеем, беспокоился ли Мичум именно из-за несчастного случая. Может быть, из-за подключения к Интернету или правоэкстремистского движения. Может быть, это никак не связано с фактом, что Кларк умер.

– Одно имя проверено. Один человек мертв.

Еще сильнее забеспокоившись о Мичуме, Воорт тянется за телефонной трубкой.

– Какой телефонный код Чикаго?

По телевизору начинаются новости. На экране пожарные борются с огнем, титры гласят: «Королевский отель».

Жаркие языки пламени вырываются из окон на уровне третьего этажа.

– Пожар, – стонет Микки. – Господи. Один из худших на свете способов умереть.

В час ночи, расстроенные и измученные, Воорт и Микки дремлют в бильярдной. Телевизор выключен, в камине дымятся тлеющие угли. На улице пошел дождь; струи, сбегая по тонированному стеклу, еще сильнее искажают свет береговых прожекторов, размывают пейзаж за окнами: начинающую волноваться воду у камней, далекие ажурные мосты, само небо, где самолеты, такие крохотные и уязвимые, рвутся ввысь, пока нервничающие пассажиры пытаются отвлечься от болтанки при помощи журналов «Тайм» и «Ньюсуик».

Воорт во сне беззвучно шевелит губами. Он в постели с Камиллой. Она лежит под ним и улыбается – соблазнительная, роскошная, нагая. Он опускается, чтобы войти в неё. Во сне он не может устоять перед ней.

Детектив Сантос Бриош из Чикаго отправился на мальчишник, сказала час назад по телефону его жена. Джек Розен из Сиэтла был «на дежурстве, на месте происшествия». Доктор Джилл Таун из Нью-Йорка, найденная в телефонном справочнике, по словам оператора из службы секретарей-телефонистов, «сегодня отсутствует».