Возле пляжа я узнаю, что активисты «Наших» держат поросенка. Они назвали животное Ильвес, в честь эстонского президента Тумаса Гендрика Ильвеса. Охранник Ильвеса, Дмитрий Иванов, одет в американский костюм, украшенный приклеенными поддельными долларовыми купюрами, и цилиндр. Он говорит мне: «Мы — не фанатики. Мы лишь поддерживаем курс правящей элиты России. Мы хотим, чтобы людям хорошо жилось. Только идиот выступал бы против этого». Будущее принадлежит России, уверенно предсказывает он: «Мы будем не в пятерке, а в тройке мощнейших экономик. К 2020 году люди будут мигрировать в Россию из таких стран, как ваша».

Я замечаю, что лагерь сочетает кремлевскую пропаганду с отдыхом и флиртом с противоположным полом. Здесь есть скалодром, занятия по танцам, горные велосипеды, тренажерный зал и даже сегвей. В лесном воздухе висит запах сосновой смолы и молодых гормонов. На песке загорает молодая женщина в оранжевом бикини, читая конституцию России.

Некоторые выходки этого собрания — скорее глупые, чем опасные. Одна из палаток, установленных на главной песчаной тропе, принадлежит Антонине Шаповаловой, 20-летнему дизайнеру одежды. Шаповалова, как многие другие сторонники «Наших», — выходец из провинции: в ее случае — из Костромы на западе России. В 2007 году она произвела сенсацию, представив «трусы Путина». На откровенных бикини был написан лозунг «Вова, я с тобой», причем слово «Вова», уменьшительно-ласкательный вариант имени «Владимир», было размещено в районе лона.

Лагерь также немного помогает преодолеть демографическую проблему России — 20 молодых пар женятся во время массовой церемонии на главной сцене. Каждая пара спит в палатке в форме сердца, украшенной красными воздушными шариками. Напоказ гордо выставляют Васю — ребенка, зачатого на прошлогодней массовой свадьбе. Есть пары из Дагестана в цветной одежде, на молодоженах — огромные коричневые шляпы.

Однако «Наши» — довольно неприятная организация. Российское правительство использует ее для демагогии и запугивания врагов. На протяжении моей работы в Москве ее жертвами, наряду с Брентоном и эстонцами, становятся противник Путина Каспаров и журналист, советский диссидент Александр Подрабинек.

Неподалеку я встречаю лидера «Наших» Никиту Боровикова. Боровиков защищает тактику группы. Он говорит, что не видит ничего плохого в преследовании врагов России и называет их действия «фарсом». Почему выбрали Тони Брентона? «Он поддерживает фашистов и экстремистов, — отвечает Боровиков. — Никто не позволит вредить имиджу России. Если правительство ничего не делает, то действовать вынуждено общество».

Оказывается, Россия имеет множество врагов — бесконечный запас иностранных и домашних. Возле главной сцены — несколько баннеров. На одном — эстонский президент в форме офицера СС, на других изображены Михаил Саакашвили и Виктор Ющенко, прозападные президенты Грузии и Украины, наряду с лозунгом: «Наших славянских братьев захватил злой дух». В самом конце песчаной тропы я обнаруживаю белорусскую театральную труппу, которая исполняет сатиру на «Другую Россию» — демократическое движение Каспарова. Актеры в масках в стиле «Stipping Image» исполняют кантри-танец, размахивая американскими флагами в сопровождении мелодии «Benny Hill Show». Борис Березовский руководит, Ходорковский выходит в наручниках и полосатой голубой тюремной пижаме. Пародия напоминает мне советскую пропаганду о злых капиталистах в цилиндрических шляпах. Мне кажется, что это очередной пример того, как Кремль перенял советскую модель, в данном случае — молодежной коммунистической организации «Комсомол», и перепаковал ее, окрасив в яркие тона для поколения «Facebook».

* * *

Вернувшись в Москву, я спрашиваю Илью Яшина, молодежного лидера либеральной партии «Яблоко», что он думает о «Наших». «Это — полностью искусственное движение, выпестованное президентской администрацией», — говорит он и добавляет, что это позор для его поколения россиян. Сторонников «Наших» награждают бесплатными билетами в кино, членством в клубах плавания и престижными стипендиями в государственных корпорациях. Они не глупые, а циничные. В России — глубокая психологическая и политическая апатия.

Яшин признает, что неправильно сравнивать «Наших» с «Гитлерюгендом» — их называют «Путинюгенд», поскольку они, собственно, никого не убивают. Лучшим аналогом, по его мнению, являются «Красные стражи» великого Мао. Важно отметить, что наряду с Путиным «Наши» также уважают Андерса Бейринга Брейвика, 32-летнего норвежца, который признался в массовом убийстве в июле 2011 года.

Со времен большевистской революции я — восьмой штатный корреспондент, который работает в Москве на «Guardian». Мои предшественники — выдающиеся люди. Первым был Артур Рейсам, больше известный своими произведениями для детей. Рейсам жил в одной квартире с членом Политбюро Карлом Радеком, играл в шахматы с Лениным и имел страстную связь с секретаршей Льва Троцкого, на которой женился и забрал домой, в Британию. Об этом я узнал от Мартина Уокера, еще одного моего предшественника, который работал в Москве в 1980-х годах. Вторым корреспондентом «Guardian» — тогда, конечно, это была «Manchester Guardian» — был Малкольм Магеридж, который жил в Москве в 1932 и 1933 годах.

Именно с Магериджем я чувствую наибольшее сродство. В своем предисловии к «Зиме в Москве» Майкл Эшлимен отмечает, что от Магериджа, вероятно, ожидали сострадательного рассказа о смелом новом мире, который строят Советы. В конце концов, он был сыном депутата-социалиста, родственником Фабиана Вебса и автором уважаемой либеральной газеты. Магеридж сразу испугался того, что увидел: тирания, цензура, лицемерие, грубость, нищета и то, что Андре Жид, в своем написанном после войны «Побежденном Боге», сборнике эссе о разочарованных бывших коммунистах, назвал «размахом блефа».

Магеридж придержал свои особые насмешки, адресованные западным журналистам, которые принимали участие в великой лжи, присылали пропагандистские депеши из России и игнорировали или преуменьшали ужасы, которые, как им было известно, происходили при Сталине. В начале 1933 года Магериджу удалось избежать цензуры и увидеть устроенный Сталиным голодомор на Украине и Северном Кавказе. Он зафиксировал искусственный геноцид советского мирного населения, около 14,5 миллионов умерших в результате по сути организованного правительством убийства.

Магеридж тайно перевез свои репортажи в «Guardian» в британском дипломатическом портфеле. Газета напечатала их, несколько неохотно, в марте 1933 года. Его статьи вызывали ожесточенную реакцию. На Западе разоблачения Магериджа восприняли с большим недоверием, его обвинили во лжи. Он не мог устроиться на работу журналистом, его обвиняли в нарушении либеральной снисходительности, с которой к тому времени смотрели на коммунистический эксперимент, проводившийся при Сталине. Он уволился из «Guardian» и не мог вернуться в Советский Союз.

«Зима в Москве», тираж которой уже давно закончился, была написана в 1934 году, после возвращения Магериджа из Советского Союза. Это сокрушительный сатирический рассказ о западных журналистах, которые нарочно отворачивались от сталинского голодомора, — одного из крупнейших преступлений в истории человечества, и скрывали от своих читателей истинную сущность советского режима. Он также нападал на тех интеллектуалов левого крыла, которые позволяли себя обманывать.