разлить напитки за нее.

Ответ у меня тот же: “Без проблем”. Вхожу в помещение и уши тут же окутывает тишина.

Ну как "тишина"? Тут просто хорошая звукоизоляция, и потому музыка превращается в непонятный гул с эффектом “за стеклом”.

В мрачном помещении, освещенном желтым и сиреневым неоном, всего лишь двое молодых мужчин, а стол завален едой и алкоголем до отказа. Кого-то ждут?

Не мое дело. Принимаюсь тихо расставлять на стол то, что принесла, а гости меня, кажется не замечают.

— Дед совсем рехнулся. Двинулся на идее, что не оставит наследство, если не женюсь на внучке какого-то старого друга, — говорит коротко стриженный блондин своему другу.

— Из чьей семьи? — спрашивает второй. Кажется, им вообще наплевать, что тут греются мои уши. Поскорее бы отсюда уйти.

— Дворняга, — отвечает светлый затылок. — У деда там какие-то дела с ее предками были. Ошибки молодости, вся херня.

Угу, вот он привычный мне мажор. Господа и плебеи. Богачи и челядь. Как они еще таких, как я, называют?

“Повезет” же какой-то “дворняге” с таким женихом.

Невольно мысли уводят меня к Кириллу. Он совсем не такой. Добрый, воспитанный, хоть и немного нагловатый. Но у его дерзости и чертовской уверенности в себе есть определенный шарм….

Так! Чего это я?

Зачем я опять о нем сейчас вспоминаю? Он уже и думать забыл обо мне.

— Слушай, но можно же будет оспорить завещание?

— С мозгами у старика все в подряде, это с сердцем беда. Все не помрет, — от этой фразы становится тошно. Как можно так о собственном дедушке? Так, налью последний бокал и уйду. — Хуже всего, что кто первым из нас с Кириллом женится на этой безродной дурочке, того и тапки.

Кирилл?

Сердце вздрагивает, но я тут же говорю себе, что это просто совпадение. Один Кирилл что ли на свете есть?

Вот же сумасшедшая. Все на свете теперь буду к одному мужчине сводить?

К тому же, стоит отдать должное, вряд ли тот Кирилл, которого я знаю, будет водиться с типом вроде этого гадкого мажора. Точно!

Оставляю последнюю бутылку и уже тянусь к двери, чтобы поскорее стряхнуть с себя гадость, которая словно прилипла ко мне в этой комнате, как дверь она распахивается сама.

Бегло бросаю взгляд вперед и застываю. Потому что узнаю того, кто стоит на пороге….

Глава 11. Узел затягивается

На пороге стоит тот самый тип, что приставал ко мне и даже залез на подиум, с которого я по его вине и упала.

— Ты? — выдает он мне, прежде, чем я успеваю отвернуться. Надо же, пьяный, а узнал. — Цыпа, да ты полна сюрпризов. Ну-ка заходи.

— Оставь ее, Мэрс. Сюда иди, — рявкает блондин, который, видимо, у них тут главный. — Потом с бабами покувыркаешься.

— Ты подожди меня, крошка, — нарекает мне этот неприятный тип, заваливаясь внутрь, а я тут же спешу выскользнуть прочь.

Да что это сегодня за ночка. К счастью, мажоры уходят спустя час, и я мне больше не нужно с ними пересекаться. Отрабатываю смену и уже не чувствую ни рук, ни ног.

Как ватная доползаю до такси в пятом часу утра. счастье, что развоз оплачивает администрация.

На душ сил совсем нет и я заваливаюсь спать только поменяв джинсы с футболкой на пижаму.

глаза уже закрываются, а нос улавливает тонкий аромат, идущий от пиджака раскинутого на спинке старого советского стула. Кирилл.

Просыпаюсь по привычке спустя пять часов. Вот теперь точно надо в душ, чтобы прийти в себя. Вместо привычной теплой воды меня окатывает ледяной. Опять авария?

Рычать не на кого. Домываюсь, как могу, и замерзшая настолько, что стучат зубы, заворачиваюсь в полотенце.

Быстро высушив волосы феном и одевшись спешу в кафе. Вот она моя привычная жизнь. И нет в ней никакого Кирилла.

Тихонько вздыхаю, достаю из сумки смартфон, чтобы почитать что-нибудь в дороге, и замечаю несколько сообщений.

Сначала хочу смахнуть, но замираю, когда вижу текст.

“Золушка проснулась?”

Золушка?

Хмурюсь, пытаясь понять, с чего вдруг такое обращение. Может, номером ошиблись.

“Я прихватил твою туфлю, а ты решила взамен оставить мой пиджак?”

Пиджак?

Я тут же вспыхиваю, когда понимаю, кто мне написал. В самом деле Он? Быть того не может. Сердце начинает колотиться как бешеное, но я велю себе успокоиться.

Может, он только по делу. Точнее за пиджаком.

“Я не знала, как тебя найти, чтобы вернуть”.

“Пообедаем вместе. В час ты свободна?”

Эхх, как же хочется написать, что да. Внутри все взрывается на части, но, увы.

“Я работаю до восьми почти без перерыва”.

“Тогда на старом месте, у черного входа в свою таверну” — приходит ответ.

Таверну. Ижь как завернул.

Улыбаюсь, строчу ответ.

Слово за слово и вот уже десятки сообщений, но не успеваю ответить на последнее. В комнаут персонала заходит начальство и я живо прячу смартфон среди вещей.

Поправляю форму и иду в зал.

Время кажется настоящей резиной. Все тянется и тянется. Но как только стрелки часов указывают “восемь” мчусь к раздевалке и тут же обречннно вздыхаю. Батарея села. Опять. Уфф.

Но мы ведь договорились на восемь. Прихорашиваюсь, как могу и только потом иду к выходу. Никакого серого капота не вижу. И вообще никого и ничего.

Подождав еще минут пятнадцать решаю идти к метро. Вставляю зарядку в usb-разьем у кресел, а она ни в какую. Надеюсь, мой “старичок” не умер насовсем. У него такое бывает иногда. Потупит денек, и снова фурычит.

Домой дохожу, когда уже темнеет. В окнах свет не горит, значит, мама задерживается. Успею приготовить ей ужин.

Ага, только сначала обойду огромный черный автомобиль. Даже стекла в нем черные. И встал как хозяин прямо у подъезда, наплевав на всех.

Уж не по душу наших нерадивых соседей приехали большие люди? Пора закрыть этот притон.

В подъезд хочу войти тихо, чтобы проскользнуть незаметной на свой этаж. Не нужны мне проблемы. Своих хватает. Но дверь противно поскрипывает.

Сверху доносятся голоса.

— Видимо, нет дома. Может, в машине подождите?

— Нет, я здесь, — этот голос кажется мне знакомым. Где я могла его слышать?

Тихо поднимаюсь по лестнице и охаю, видя кого принесло прямо к нашим дверям. Тот самый дедушка, которого я встретила на кладбище?

Одет в дорогой серый костюм, на шее синий платок. А рядом с ним высоченный амбал, при взгляде на которого, только одна ассоциация — охранник.

— Ну, здравствуй, Лера. Тебя-то я и жду, — выдает дедушка, и внутри меня