— Алеша, ты цел? — сев на земле, спросил Цицерон.

— Цел, — потирая ушибленные места, ответил Алеша. — Только не отпускай его, пока я не сяду в вездеход.

— Я кажется отсутствовал какое-то время? — не обращая внимания на вопли хищника, проговорил робот. — Надеюсь, без меня здесь ничего страшного не произошло?

— Чуть было не произошло, — кивнул Алеша на пленника. — А Фуго сидит в вездеходе и умирает от жажды. Он вчера выпил весь селедочный рассол.

— Не знаю, не пробовал, — ответил Цицерон. — Но пусть немножко помучается. А то в последнее время он что-то часто стал хамить.

— Ему очень плохо, — сказал Алеша. — Сходи пожалуйста за водой. Я тоже сильно хочу пить. Мы же позабыли взять с собой воду.

Пока Алеша добирался до вездехода, Цицерон держал зверя, а тот, совсем обезумев от страха, уже сделал попытку перегрызть собственную лапу, но робот помешал ему. Он взял хищника за загривок, оттянул ему голову и с укоризной проговорил:

— Что, людоед, проголодался, решил собой позавтракать? Потерпи, сейчас я тебя отпущу.

После того, как зверь пулей унесся в чащу, Цицерон вернулся к своим друзьям. Он освободил машину от пут, легко выволок её на просеку и достал из вездехода канистру.

— Только больше не натыкайся выключателем на ветки, — попросил Алеша.

— Это случайно. Задумался, вот и налетел, — ответил робот.

— Ты не имеешь права задумываться, когда жизнь Алеши в опасности, простонал мимикр.

— Из машины не выходите, я сейчас вернусь. — Цицерон снова вошел в заросли и услышал голос Фуго:

— Ты подумал, что будет с этим земным ребенком, если ты не вернешься? Ты подумал, что будет со мной…?

На поиски воды у Цицерона ушло не много времени. Ему помогли лесные зверьки, которые оказались на редкость сообразительными и доверчивыми. Они убедились, что пришельцы не желают им зла и совсем перестали бояться. Даже огромный Цицерон, который наводил страх на все живое, очень быстро почувствовал на себе их дружелюбие. Лесные жители бежали впереди и показывали ему дорогу. Зато обратно они осмелели настолько, что решили проехаться на гиганте. Зверьки сидели у него на плечах, на голове, а один самый сообразительный — открыл на спине у Цицерона шкафчик, забрался туда и с гордостью поглядывал на бегущих сзади менее отважных соплеменников.

— Веселые ребята, — вернувшись к вездеходу, сказал Цицерон. — Но, по-моему, они все же неразумные.

— Неразумные, потому что веселые? — спросил Алеша.

— Нет, веселые, потому что неразумные, — ответил робот. — В таком диком лесу я бы на их месте забился в дупло, нажал на кнопку и отключился.

— Хватит болтать, — простонал Фуго. — Ты воды принес?

— Ах, ну да, — вспомнил Цицерон. Он просунул канистру мимикру в окно, и тот моментально припал к горловине.

— Больше никогда в жизни я не буду есть селедку, — после десятка больших глотков торопливо проговорил Фуго. После второй порции он немного отдышался и добавил: — Своим детям и внукам я завещаю никогда в жизни не брать эту гадость в рот.

— Ты не лопнешь? — смеясь, спросил Алеша.

— М-м-м, — промычал Фуго и покачал головой. Когда мимикр раздулся от воды и стал похож на туго набитый мешок, он наконец оторвался от канистры и едва произнес: — Если после смерти на моей могиле будет стоять каменная плита, я попрошу высечь на ней слова: «Мимикры, не ешьте селедку, в ней корень всех ваших несчастий!»

— Корень твоих несчастий в том, что ты не знаешь меры, — проворчал Цицерон. — И селедка здесь не при чем.

Через какое-то время маленькая спасательная экспедиция двинулась дальше. Несколько веселых зверьков похоже решили проводить пришельцев. Они носились вокруг вездехода, взбирались на идущего Цицерона и иногда устраивали свалки.

— Кстати, я услышал от них ещё одно слово: «ум», — обратился робот к Алеше. — Как ты думаешь, что оно может означать? Если это конечно слово, а не что-нибудь вроде собачьего лая.

Пока Алеша соображал, как перевести туземное слово, за него ответил Фуго:

— По-моему «ум» — это то, что тебе не хватает.

— Опять! — с возмущением воскликнул Цицерон. — Вот она гуманоидная благодарность! Я спас его от смерти, когда он умирал от жажды — принес воды…

— Действительно, Фуго, — сказал Алеша.

— Ладно, беру свои слова назад, — тут же ответил мимикр и похлопал себя по животу. — Что было, то было. Вот она, родимая, плещется.

Вездеход выехал из леса на каменистую площадку, которая плавно переходила в большую песчаную поляну.

— О, маленькие Кара-Кумы, — сказал Алеша. — Не хватает только микроскопических верблюдов.

— Не нравятся мне эти Кара-Кумы, — задумчиво проговорил Цицерон. — И нашим провожатым, кажется, тоже не нравятся. — Робот кивнул на зверьков, которые разволновавшись, носились перед вездеходом и громко кричали:

— Ум-ум-ум…

— Отличный пляж, — весело ответил Алеша Цицерону. — Сейчас я его вмиг проскочу, а на той стороне сделаем привал и пожарим наконец кабачок. — Он нажал на акселератор и маленький вездеход рванулся вперед.

Эдуард Вачаганович сидел в командирском кресле вездехода и задумчиво курил трубку. Иногда, после слишком сильного толчка или резкого поворота, он ворчливо выговаривал Васе:

— Потише, потише. Куда ты гонишь? У меня от этих прыжков застревает дым в легких.

— А вы бы бросили курить, капитан, — обернувшись, весело сказал Вася.

— Ты за дорогой смотри, советчик, — проворчал Эдуард Вачаганович и более миролюбиво добавил: — Не могу уже. Больше тридцати лет курю. Еще мальчишкой начал. Хотелось повыпендриваться перед сверстниками, вот, мол, какой я взрослый. Так и привык, а теперь сам мучаюсь. — Капитан набрал полную грудь дыма, но не успел выпустить его, как вездеход сильно тряхнуло. Неожиданно машина на большой скорости выскочила из редколесья и по инерции съехала с каменистой площадки на обширную песчаную поляну. Васе понадобилось ещё какое-то время, чтобы сообразить, где они оказались. Он резко нажал на тормоз, но было уже поздно. Вездеход остановился метрах в двадцати от кромки песчаного озера и начал быстро погружаться в песок.

— А что б тебя! — откашливаясь дымом, словно простуженный дракон, закричал Эдуард Вачаганович.

— Зыбучие пески! — крикнул Вася и снова нажал на акселератор. Двигатель взревел, колеса вездехода яростно закрутились, но лишь ускорили погружение машины.

— Всем наверх! — не переставая кашлять, скомандовал капитан и поднявшись, быстро распахнул люк.

Возле выхода на какое-то время образовалась потасовка. Более молодые Вася и Николай пытались вытолкнуть первым капитана, но старый космический волк не желал покидать машину первым, помня об основном правиле всех командиров кораблей: капитан покидает судно последним.