— Такое ощущение, что мы служители шинского зверинца, — недовольно пробурчал Хейграст, с тоской оглядывая заполненный народом причал.

— Ты ничего не понимаешь, нари! — довольно отмахнулся Баюл. — Эти люди приходят сюда не просто так. Несколько дней назад в Багзу вернулся израненный крестьянин, потерявший в Лингере от клинков серых всю семью. Так вот он утверждал, что огромный пес спас ему жизнь, разметав воинов-убийц. Ему никто не поверил, но слухи об огромной собаке поползли мгновенно. И вот пожалуйста, та самая собачка в их городке!

— Если они рассчитывают, что Аенор остановит воинство лигских нари, то будут разочарованы, — хмуро ответил Хейграст.

— С нари они воевать не собираются, — беззаботно заметил банги. — Большинство вастов скорее готовы спрятаться или переждать нападение в дальней стороне. Многие укрылись в топи, некоторые ушли на восток, а кое-кто рискнул отправиться на поиски оазисов в южную пустыню. Здесь только гвардейцы тана и дворцовая челядь из Азры. Беженцев нет. Дозорные наблюдают за дорогами из Азры день и ночь. Едва воины нари покажутся, городок опустеет. Они всерьез рассчитывают на неприступность крепости Багзы.

— И поэтому радостно смеются при виде нашего пса, — понял Хейграст.

— Нет, — подмигнул Дану Баюл. — Не обессудь, Хейграст, но я всем тут рассказываю, что ты охотник, а мы с парнем твои слуги.

— Отлично! — Нари раздраженно выпрямился. — И на кого же мы охотимся?

— Ни на кого мы не охотимся! — отмахнулся банги. — Нас уже завтра здесь не будет, а до завтра благожелательное отношение к нам публики обеспечено! Тут у них какой-то страшный зверь завелся размером с лошадь — то ли волк, то ли оборотень, — уже с полдюжины дозорных разорвал. Только делает он это на равнине и ночью. А мы ночью спим! И вообще, мы моряки, а не пешеходы!

— Хейграст! — вдруг раздался радостный крик с берега. Высокий васт в войлочных доспехах, покрытых жестяными бляхами, пробирался к борту джанки.

— Кто ты? — наморщил лоб нари, явно пытаясь вспомнить незнакомца.

— Эх! — улыбнулся васт. — Кузнец — он и есть кузнец! На!

Заставив отпрянуть толпу, воин одним движением вытащил из ножен меч и протянул его нари.

— Люк! — радостно воскликнул Хейграст, рассмотрев клинок. — Ну уж извини, за полдюжины лет ты превратился в такого здоровяка, что я нипочем бы тебя не узнал, если бы не клинок!

— Да, — довольно кивнул воин, — я очень изменился. К счастью, с твоим клинком все в порядке. Ничего ему не делается от времени. Уж скольких врагов я им порубил!

— А три года назад? — нахмурился нари.

Воин прищурился, метнул быстрый взгляд на плежские скулы Дана, отрицательно покачал головой.

— В той войне я не участвовал, Хейграст. Защищаю свою землю только в последние два года. Твое оружие не знает невинной крови. Поверь мне. Слушай, а не пропустить ли нам по стаканчику лигского вина, пока его изготовители не добрались до этого славного городка?

— Неужели в Багзе еще открыты трактиры? — удивился Хейграст.

— Трактиры давно уже брошены сметливыми хозяевами! — усмехнулся Люк. — Зато не все вастки покинули свои дома, а некоторые из них изумительно готовят мясо на углях!

— Баюл, присмотришь за псом? — спросил Хейграст.

— Хороший вопрос сразу после фразы о мясе, запеченном на углях, — невесело ухмыльнулся банги. — Правда, звучать он должен иначе. Аенор, не покараулишь ли ты банги, а заодно и лодку, пока я схожу со старым заказчиком глотнуть отличного вина?

— Не дуйся, приятель, — добродушно прогудел Люк. — Порцию жаркого и полкувшинчика вина я тебе обещаю!

— Что тут можно сказать? — довольно расплылся в улыбке Баюл. — Жизнь вновь приобрела ясный смысл и добрую надежду!

Вскоре Дан уже сидел за потемневшим от времени деревянным столом, поглядывал на потрескивающий в очаге огонь, на порхающую по уютному дому молодую вастку, жевал ароматное жаркое и запивал его лигским вином, которое нари специально для мальчишки изрядно разбавил водой. Хейграст и Люк выпили по кубку вина и, не обращая внимания на мясо, углубились в разговор. Васт рассказывал нари, как сложилась его жизнь с того дня, когда он после трех дней переговоров выторговал у Хейграста приглянувшийся меч. Служба у вастского тана оказалась неудачной.

— Что так? — спросил Хейграст.

— Понимаешь, — Люк почесал богатырскую шею и улыбнулся хозяйке, добавившей на стол новую порцию мяса, — беда одна не приходит. Я не о себе говорю, обо всех вастах. Вот скажи мне, разве до Лингера кто-то опасался моего народа?

— Еще недавно и лигских нари никто не опасался, — прищурился Хейграст. — Все возможные беды были от Империи, раддов или от разбойников.

— Мой отец всю свою жизнь выращивал маоку, имел поле, дюжину работников, дом, троих сыновей, — горько продолжил васт, — Отец умер, мать умерла. Где поле, два моих брата, работники, маока, мельница?… Не знаю. Азра, считай, пала, скоро враг доберется и сюда… Я был младшим, семья собрала деньги на меч и отправила меня служить тану. Я бы и сейчас стоял с алебардой на бастионе белой крепости, если бы четыре года назад танке не вздумалось отправить дружину за Горячий хребет. Понадобились ей эти родовые крепости нари по ту сторону перевалов!

— Подожди! — остановил Люка Хейграст. — Почему — танке? Тан умер только сегодня! И стражник на пристани, как его… Урм, он тоже о том, что танка управляет вастами!

— Управляет, — мрачно кивнул Люк, — Впрочем, об этом слухи давно ходили, только ведь болтать можно всякое, а что на самом деле происходит, одному Элу известно. Нари нас тогда на Горячем хребте порубили. Порубили у своих каменных крепостей, на которые мы с мечами полезли, а потом и с постов на перевалах сбросили. Тогда командир моего варма и сказал, что с ума сошла танка. Меня перед этим лигская стрела насквозь прошила, я два года кровью потом плевался, поэтому и в походе на восток не участвовал. Вот и спросил я, лежа на повозке, командира, с каких это пор жена при живом тане распоряжается. А он мне ответил так: «Кому живой, а кому полумертвый».

— Живой, значит, был, если только сегодня умер? — предположил Хейграст.

— Я эти два года, что с раной маялся, тоже живым считался, — махнул рукой Люк, — А соображать начал, только когда мать в Эйд-Мере у Кэнсона снадобья дорогие заказала.

— Эх, не к тому ты лекарю обращался! — горько сказал Хейграст.

— А к кому бы ни обращался, живой я, как видишь, — усмехнулся Люк. — Правда, бежать долго не могу, кровью плеваться начинаю. Да и некуда теперь бежать — всё, загнали нас нари в угол. Это все в наказанье вастам. За то, что танка в Азре заправляла больше четырех лет, за то, что на нари полезли, за то, что Лингер сожгли…

— Вот он из Лингера, — кивнул Хейграст на притихшего Дана. — Всю семью его порубили. Один он и остался.

— Я уж понял, — вздохнул васт. — Таких скуластых плежцев даже в Плеже теперь не встретишь, только на равнине Уйкеас они и жили. Подожди, паренек, еще неделька-другая — тебе даже мстить некому будет!