Злые языки мгновенно донесли Тротскому, что те двое только того и ждали, чтобы объединиться. Как бы они давно совершенно нагло сожительствовали. И не отравили ли они несчастную старуху?

В полицию было пять писем. Безрезультатно.

Теперь Тротский (имея полные 75 лет) специально таскался по всем мероприятиям, которые прежде ненавидел, нахально напрашивался на чай, даже на детские дни рождения, и писал доносы как на Шараховых (яростные антисоветчики, тайное общество), так и на всех остальных.

Не таясь, он начал прилично одеваться (раньше обходился одним лоснящимся пиджаком) и завел платонический роман со вдовой адвоката, у которой была машина еще на ходу.

Теперь он повсюду раскатывал на авто и посещал со своей дамой бесплатные мероприятия типа городских фейерверков, по поводу чего строчил Валере (т. е. в КГБ) злобные доносы на местных городских чиновников, зря расходующих деньги налогоплательщиков.

Там же он упоминал все факты взяточничества властей и полиции.

И хотя эти письма были как бы не по адресу, запасливый Валера все покупал и отправлял, в рамках изучения настроений местного населения и развивающейся коррупции поименно.

Т.е. кто из чиновников берет уже совсем откровенно и на кого можно возлагать надежды в случае чего.

А недавно Тротский вообще отличился, посчитал количество аборигенских танков на параде. Было шесть, но один остановился прямо на площади.

И теперь, когда Валера женится и его ушлют, данная деятельность посольства тоже окажется под угрозой.

Кроме того, кто разрешит пребывание такой разросшейся родни под крышей посольства (сам с женой, его зять и дочь плюс еще возможные дети!).

Посол, в добавление ко всему, был влюблен в свою дочь как мужчина и не мог допустить даже мысли о том, что его красавица и умница ляжет под какого-то косопятого мужика и ее будут использовать в постели как шлюху. Она обязана была хранить невинность навеки как знак верности своему отцу, так он понимал ситуацию.

Хотя он соображал, что дочь уже засиделась, но одновременно считал, что и подходящей пары для нее нет и неизвестно (Тамара работала уже три года в министерстве библиографом, сидя где-то на задах книгохранилища в сугубо женском коллективе, туда ее пристроил любящий отец) — но так оно и спокойней.

Назавтра посол, Геннадий Иванович, вызвал Валеру и с криком «ты что тут, понимаешь» лихо, как в молодости, заехал подчиненному в ухо.

Валера же, не будучи аристократом и дипломатом, по-уличному сунул дяде Гене куда попало (под дых), посол упал, а сам Валера выскочил, забежал наверх к Тамаре, сказал «надо поговорить», повлек ее за собой и уехал с ней на электричке куда глаза глядят, получилось что в довольно прозрачный пальмовый лесок, за которым шла высокая стена и где, в лесочке, не обращая внимания на каких-то солдат на вышке, Валера немедленно засандалил Тамаре ребеночка, чего не сделал накануне, оберегая честь дочери посла.

В конечном итоге оказалось, что они прилегли у полосы отчуждения вдоль стены местного гарнизона, в другом бы случае их арестовали как шпионов, но тут все обошлось (солдаты, видимо, сбегали за биноклем, там наверху, на вышке, что-то поблескивало, когда Валера с Тамарой уходили).

Валере было важно именно спустить в Тамару.

Ухо его горело и призывало к отмщению.

Он использовал не Тамару, а самого.

Так, в атмосфере злорадной мстительности, и была зачата будущая девочка Маша.

Когда Валера с Тамарой вернулись, опять ближе к ночи, посол безмолвно лежал в супружеской кровати и не встал, чтобы достойно встретить гулящую дочь.

Он принял решение не усугублять ситуацию, а спустить ее на тормозах.

То есть сперва удалить Тамару, раз, а потом как-нибудь подловить и уничтожить Валерку.

Так, чтобы его поймали на нехорошем деле, допустим.

Посол лежал и увлеченно (кровь кипела) воображал в уме разные картинки.

Одна интрига уже вертелась в его мозгу, как у опытного драматурга.

Однако Валера на следующее же утро подал заявление об уходе по собственному желанию.

Но Москва начала трезвонить. Лубянка не давала разрешения. Москва ничего не могла понять. Парень поставлял хорошие отчеты. Что случилось?

Посол уже был готов ответить, ночка даром не прошла, и он по международному телефону обрисовал ситуацию так, что Валера спутался с местной проституткой, у него сифилис, то есть Валера потерял, а кастелянша нашла у его двери бумажку с результатами анализа и с его фамилией (уже имелся врачебный документ, творчество посольского доктора, все было подготовлено).

Прилагалась также пустая ампула из-под антибиотика. Якобы из мусорной корзины Валеры.

Год назад подобная история произошла с водителем, которого врач отправила на обследование, после того как уборщица заявила, что с ней что-то не то и что она живет только с водителем. Его и уборщицу послали на мазок в лабораторию, а затем, не ожидая результата, отозвали. Результат пришел, кстати сказать, положительный только у уборщицы.

Так что путь был проторенный. Врач по указанию посла сфабриковала подобный листочек на имя Валеры.

Тамара тоже выслушала версию отца, долго плакала у себя, ей была предъявлена и ампула, и анализ чего-то на фамилию отщепенца.

Посольский дом кипел. Все сторонились Валеры.

Когда он вышел во двор тренировать ребят, детей не оказалось. Он сунулся в квартиру кастелянши Милы, матери одного из своих футболистов, но Мила вышла, загородив собой дверь, и сказала:

— Сюда ходить вам нельзя как венерически больному (причем с выражением особенной ненависти на своей широкой физиономии, так как Валера все это время сожительствовал с Милой).

И добавила:

— Больше не суйся, б.

— Кто б. — то, — стал было возражать Валера.

Но Мила уже хлопнула дверью.

Валера ничего не понимал. Ситуация была жуткая.

Однако посол не учитывал, что Валера прошел краткий курс молодого шпиона. Пригодились и маленькие приспособления.

Короче, из внутрипосольских телефонных разговоров, подслушанных с помощью жучка, изумленный, потный Валера к обеду все понял.

После чего он составил шифровку в родимую контору, где обрисовал ситуацию так: посол присвоил деньги, предназначавшиеся Тротскому за особо важное задание по прогулкам вдоль стен гарнизона, возможно, ракетных войск, нуждается в уточнении, на станции NN (означенную сумму в долларах Валера предварительно спрятал во второе дно чемодана), а когда он, Валерий, задал послу вопрос насчет денег для Тротского на это сверхсекретное мероприятие, посол Геннадий Иванович сказал, что деньги не поступали, т. е. факт присвоения денег выяснился.

А затем посол, пойманный на этом присвоении, пустил в ход клевету с поддельным анализом на сифилис (пусть обратятся туда, где была выдана эта бумажка, и выяснят, что факта посещения лаборатории не было!), тем более что это вызвано тем, что посол возражает против брака своей родной дочери Тамары с ним, с Валерием.