На автобусной остановке Франек выскочил из головы, поскольку я наткнулась на собственную машину. Стояла себе в сторонке, на виду, но особо в глаза не бросалась. Ага, значит, Пупсик уже здесь. Я даже обрадовалась, теперь мне не нужен автобус, не придется ждать, а это весьма кстати — пока слушала разговоры в толпе, продрогла на ветру, теперь зуб на зуб не попадал. Остановившись рядом с машиной, я принялась оглядываться.

Стояла и оглядывалась, и оглядывалась, и через четверть часа это занятие начало меня раздражать. Правда, дождя не было, но солнце так и не выглянуло, а проклятый северный ветер не унимался. Только теперь я в полной мере осознала, до какой же степени промокла. Неудержимо хотелось оказаться под крышей, в теплой комнате, где нет никакого ветра и можно переодеться в сухое. Какое это счастье — сбросить сапоги с хлюпающей в них водой, избавиться от промокших насквозь юбки и перчаток. И еще с капюшона что-то капает за шиворот. Да и вообще, надоели мне прогулки и свежий воздух! Куда подевался благоверный, черт бы его побрал? Где околачивается? Чем здесь занимается и когда намерен вернуться?

Непроизвольно поглядывала я и на автобусную остановку, но там никого не было, никакие пассажиры не ждали. Скоро четыре, по моим расчетам, автобус должен прибыть намного позже. Меж тем начинало темнеть. Обычное дело в эту пору года и при такой погоде. Может, стоит купить вон в той лавчонке пол-литра и хватить немного, разумеется в чисто профилактических целях? Обдумывая эту идею, я перестала оглядываться, и тут появился Пупсик. Меня он не заметил: устав стоять, я присела на ступеньки какого-то дома. Было уже полпятого.

Нельзя сказать, чтобы мое внезапное появление его безумно обрадовало.

— Ты что тут делаешь? — недовольно поинтересовался он.

— На валторне играю! А ты? В темень и холод?

И тут ничего не ответив, Пупсик выкинул совершенно невероятный номер — быстро юркнул за руль и укатил прочь! А я, как последняя дура, осталась торчать на площади!!!

Как меня кондрашка не хватил на месте — не знаю, истинно чудо Господне. Сначала я просто отказывалась верить глазам. Хотя Пупсик уже неоднократно откалывал всевозможные номера, но этот превзошел все! Нет худа без добра, от охватившей ярости меня аж в жар бросило, в три секунды согрелась, так что пол-литра не понадобились.

А второе чудо — кошелек оказался при мне. Эх, давно следовало и запасные ключи от машины носить с собой! Расстояние до автобусной остановки я преодолела одним махом, меня словно по воздуху пронесло. Расписание на раскисшей от дождя картонке я прочла с помощью жалкого огонька зажигалки. Так, отправление в восемнадцать. С третьего захода с помощью все той же зажигалки удалось разглядеть циферблат часов — без двадцати пять. Снова в глазах потемнело. Нет, без пол-литра не обойтись!

Боюсь, я выглядела чересчур колоритно, сидя на скамейке остановки с бутылкой яжембяка в руке, ритмично потягивая из горлышка. Мужик с бутылкой — еще туда сюда, баба — куда большая экзотика. К тому же молодая и с виду приличная. Хорошо, что надо мной был какой-никакой навес, хорошо, что вышибить пробку удалось с одного раза. Намокшие космы свисали из-под шапки, в глазах полыхала жажда мести.

Обдумывание способов убийства сладкого песика заняло у меня все время до прихода автобуса. Я так увлеклась, что напрочь забыла о транспорте. А он прибыл по расписанию, даже на десять минут раньше. Похоже, употребление спиртного сказалось на моем внешнем виде, иначе с чего бы пассажиры так косились на меня? Наплевать! До Морской Крыницы я добралась без приключений, а в бутылке осталось совсем на донышке.

Ну вот, с тех пор и началось. Я уже не вспоминала ни о янтаре, ни о сенсационных происшествиях в округе, думала только о том, чтобы сесть в машину и вернуться в Варшаву. Не получилось, Пупсик стерег меня не хуже тюремщика. А через неделю после возвращения мы с ним разошлись. Навсегда. Возможно, этого бы не случилось, не подталкивай он меня всеми силами к такому исходу. Во всяком случае, сладкий песик сделал все от него зависящее, чтобы у меня ненароком не осталась о нем хотя бы крупица хорошего воспоминания. И перестал здороваться при случайных встречах на улице. Я и сама удивлялась, насколько же быстро распалось наше супружество, еще недавно столь радужно начавшееся. И вот все рухнуло в одночасье, оба постарались. Скрежеща зубами, я торжественно поклялась никогда больше не выходить замуж, а Пупсика забыть как можно скорее. Скорее не получилось, отстрадала, сколько положено, и не сразу выкарабкалась из депрессии.

В силу этих причин я была далека от отчаяния, когда он умер через три года, и вообще его смерть меня нисколько не задела.

Наша с ним общая приятельница не поверила.

— Неужели тебе не интересно даже, как и почему он умер? — приставала она. — Ведь при таких странных, можно сказать даже подозрительных обстоятельствах!

— Так уж сразу и подозрительных? — буркнула я в телефонную трубку, немного размочив свой сухой тон.

— Какое-то отравление, типичное для алкоголиков и тех... ну, тех, что пьют денатурат. Насколько я помню, алкоголиком он не был. А денатурат пил?

— И денатурата при мне не пил. Алкоголиком точно не был. При мне.

Приятельница знала кое-какие подробности кончины сладкого песика и поделилась ими со мной.

— Рассказывали, что все произошло в ресторане. Он ужинал с каким-то знакомым, что-то они там выпили, а потом оказалось — слишком много. Не знаю, при чем здесь денатурат, в ресторане уж наверняка его не подавали. Приехала «скорая» и забрала его, да было уже поздно. Печень не выдержала.

— А что за знакомый?

— Неизвестно. Для всех моих знакомых он незнакомый. Слушай, не мог ли его отравить этот незнакомый знакомый?

Я не сразу ответила.

— Не исключено. У меня и самой были такие побуждения, сто раз собиралась его отравить. Не хочется об этом вспоминать, и давай прекратим разговор.

— Вот ты сказала «не исключено*. Может, тебе следует кому надо сообщить свои соображения?

— Если бы я могла сообщить что-то конкретное, а так... чисто личные, можно сказать интимные чувства, другим незачем о них знать.

На том дело тогда и кончилось, а кое-какие соображения я оставила при себе. А потом попала из огня да в полымя.

Всем известно, что потерю одного мужчины можно компенсировать, лишь обзаведясь другим. Так мне, во всяком случае, тогда казалось. Я еще не знала, что подойдет какое угодно увлечение.

И поэтому, когда спустя шесть лет я опять оказалась на дюнах у Морской Крыницы, рядом со мной стоял другой мужчина. Такой, о каком мечтает женщина в бессонные ночи. Отнюдь не похожий на сладкого песика. Бесподобный и несравненный, верх совершенства, предел мечтаний и перл создания. В общем, Идеал!

Мало того что мой Бесподобный был красив, как Аполлон, он еще и в янтаре разбирался. Знал о нем очень много, намного больше меня. Знал, когда его выбрасывает море, знал, почему это происходит, и вообще все об янтаре. К тому же заботился обо мне, не требовал, чтобы его обслуживали, не состоял у меня на содержании и умел починить кран.