Школа Уинхалла совсем не походила на обычные или даже не совсем обычные школы Петербурга и Москвы, где Илье приходилось бывать или учиться. Девятиэтажное здание школы возносилось над морским берегом, над кронами приземистых елей и осин, даже над общежитием на недосягаемую, как казалось, высоту. Огромные окна блистали, отражая солнечные лучи, щедро заливающие побережье. Погода была прекрасная, на небе ни облачка, безумно хотелось искупаться, но единственный воскресный урок был обязателен для всех.

Он и разочаровал Илью, и удивил, и даже немного испугал. Вошедшая в класс госпожа Оринет, которая показалась бы ему красивой, не будь она такой холодной и строгой, провела самую что ни на есть обычную перекличку, после чего уставилась на Илью с испытующим любопытством. У нее были ярко-серые глаза и манера смотреть словно бы поверх очков, хотя очков никаких не было.

— Вы зачислены в группу-три, но, надеюсь, это лишь временно, пока вы не покажете себя. Все зависит от вашей усидчивости и успехов. Поскольку вы опоздали к началу учебного года, нам с вами придется позаниматься дополнительно, чтоб нагнать остальных. Энергоразвитие и концентрация — предмет, который не терпит небрежности… Да, кстати, пересядьте-ка на первую парту, вот сюда, — и показала на стол, за которым в одиночестве сгорбилась девчонка в темно-синем форменном платье.

Прежде чем усесться, он оценивающе оглядел свою соседку, но та показалась ему вполне располагающей к себе уже хотя бы потому, что походила на его соотечественниц. Она выглядела чуть менее бледной и чуть менее большеглазой, чем другие уроженки Оборотной стороны, поэтому производила не такое пугающее впечатление — он еще не успел к ним привыкнуть. Девушка охотно подвинулась, давая место на скамье ему и его рюкзаку, и подвинула ему листок со странным рисунком.

— Что это? — шепотом спросил он.

— Мы по этой схеме всю предыдущую неделю занимались, — ответила она.

Ему казалось, будто она произносит слова русского языка с легким акцентом, хотя акцента в действительности никакого не было. Да и говорила его соседка отнюдь не на русском — Сергей уже объяснил это новому другу — а понимал он ее потому, что по дороге в школу Аглас снабдил своего подопечного специальным заклинанием. Ему предстояло вскоре развеяться, но к тому времени Илья уже будет свободно разговаривать на местном наречии.

— Итак, как мы уже выяснили, — звучным голосом преподавательница начала урок, — медитация — это состояние внутренней сосредоточенности. В нашем случае это явление полной сконцентрированности на собственном энергетическом состоянии. В будущем в ходе медитации вы сможете влиять на него, укреплять, перераспределять внутреннюю энергию, но об этом говорить рано… Ферранайр, будьте добры, повернитесь ко мне лицом. Искра, сударыня, болтать с соседом будете после уроков.

Откройте учебники на странице восемь… Ага, с вами, молодой человек, как я вижу, соседка уже поделилась схемой. Очень хорошо. Положите ее перед собой и смотрите внимательно прямо в центр. Постарайтесь при этом ни о чем не думать… Все читаем страницу восемь!

Илья рассматривал лежащий перед ним листок и пытался понять, распечатан ли рисунок на принтере, и если да, то каком, или же в типографии. Узор представлял собой затейливую смесь ирландской вязи и академически-строгого разветвленного алгоритма, только без текста в квадратиках. В центре всего этого нагромождения кто-то предусмотрительно поставил чернильную точку, видимо, именно туда и следовало смотреть.

Рассматривая ее, юноша вспоминал об утреннем уроке фехтования, о тренере, который совершенно поразил его воображение, и о занятии верховой ездой. Сегодня, правда, до самой езды не дошло, конюх попытался научить нового ученика седлать, но пока получалось плохо. Илья первый раз пытался навьючить что-нибудь на лошадь, которая в холке была почти с него ростом, и здорово растерялся. Но отступать не собирался. Раз другие могут, то и он справится.

О том, что следует стараться не думать, он забыл. Но в какой-то момент, разглядывая схему, ощутил, что впадает в состояние, близкое к оцепенению, когда мысли покидают сознание сами по себе, и взгляд останавливается даже не на ближайшем предмете, а в глубинах пространства, неподвластного обычному зрению.

А потом его сознание вдруг рвануло куда-то в глубину схемы, и, перепуганный, он вздрогнул всем телом, прервав контакт с медитационной структурой.

Рука учительницы придержала его за плечо.

— Получился контакт? — уточнила она, глядя в его округлившиеся глаза.

— Д-да, кажется… Меня туда потянуло.

— Резко? Плохо сосредоточились, хромает концентрация. Ну, ничего. Контакт в первый же день — это уже результат. Хороший результат. Попробуйте еще раз, только более внимательно и более осторожно. Попробуйте… Так, внимательно вчитываемся в текст, не пропускаем ни одного знака…

Илье стало страшно. Та магия, с которой он сталкивался прежде, никогда не покушалась на его сознание, не управляла его восприятием — она покорялась ему, выполняла его желания и ничего более. Поэтому теперь, когда он столкнулся с чем-то, насильственно вторгающимся в его душу, первая и единственная его реакция была очень резкой. Схема, начертанная на листе бумаги, показалась ему омерзительной, как разбегающиеся во все стороны тараканы.

Он с трудом заставил себя заново сосредоточиться на задании. На этот раз думать о чем-то постороннем вообще не хотелось. Но в тот момент, когда контакт возник, и его сознание снова потянуло куда-то, он резко прервал контакт, не выдержав этого ощущения полной беспомощности. Слегка отодвинув схему, но делая вид, будто занимается ею, юноша стал рассматривать класс.

Пространство, в котором царила госпожа Оринет, представляло собой анфиладу из нескольких зал, одна из которых предназначалась для медитаций, еще одна — для изучения медитационных схем и структур, имелась запертая комната, куда Сергею пока ни разу не удалось заглянуть, поэтому и рассказать о ней он не мог, а еще большая тематическая библиотека. Столы и скамьи, за которыми сидели ученики, оказались очень удобными, сидеть за ними было одно удовольствие. Имелись тут и мягкие диванчики, расставленные вдоль стен — вот уж где, наверное, можно уютно устроиться, чтоб почитать книги или что-нибудь рассматривать. Без зелени тоже не обошлось, в каждом углу стояло по огромной кадке с пышным рослым растением.

Атмосфера в классе радовала душу.

Насколько Илья понял, пройдясь по двум этажам школы и заглянув в пару классов, современность тут тесно уживалась со стариной, глядя на некоторые столы, стулья или шкафы, трудно было понять, к чему больше склонялся изготавливавший их мастер — к удобству или эстетике прошлых веков. К тому же здесь явно думали об удобстве учеников, юноша впервые видел школьные холлы и рекреации с коврами на полу, парты из массивного дерева, мягкую мебель в классах и графины с лимонадом на подоконниках, который можно было пить во время переменок.

Помещение, где сейчас разместились школьники, с любопытством листающие учебник, запросто могло вместить сразу два класса, поэтому здесь казалось пустовато. Но простор всегда лучше, чем теснота. Окна были приоткрыты, от стены до стены свободно ходил свежий ветер, горьковато пахнущий жухлыми листьями — здесь тоже начиналась осень. К сожалению, моря не было видно, лишь внутренний дворик, засаженный деревьями с круглыми, будто шапки, кронами.