– И на том спасибо. К дельным советам всегда стоит прислушаться.

– Эх, – вздохнул чернобородый. – Надеюсь, не придется с тобой драться. Отправить в пекло такого славного собеседника мне было бы очень неприятно.

– Мне тоже, – согласился Кай. – Кстати, а вам доплачивают за негуманные условия, в которых приходится работать?

– Ты о вони, что ли?

– О ней самой.

– Ну так к такому мы привычны, – беззаботно отмахнулся Брегор. Выдержав соответствующую паузу, он усмехнулся. – Что, поверил? Хе-хе. Дворфы привычны к вони, а их отрыжка убивает наповал, да? Ну не все так плохо. Этакая пакость царит здесь только по особым праздникам. Боясь, что гостей города затопит их же дерьмом, мэрия в срочном порядке чистит канализацию. Все, что накапливается там за год, щедро выходит в отстойник.

– Который, как я понял, находится здесь.

– Именно. Вся мерзость – не только двуногая, но и вполне себе обычная – стекается в Грязный квартал. Спасибо градостроителям. Руки бы им оборвать. Уж что-что, а строить вы, люди, никогда особо не умели. А на квалифицированных дворфских инженерах и архитекторах всегда экономили.

– Тут не поспоришь.

Пока командир наемников вел беседу с командиром бандитов, мэтр Рамил, чуть отстав от них, обратился к Джошуа:

– Мой юный друг, а у вас нет каких-либо идей относительно того, кто является нашим гостеприимным хозяином? – Похоже, из всех спутников Кая только его и волновал этот вопрос.

Майриэль, сморщив носик, через определенные промежутки времени высказывала все, что она думает «об этих неряшливых смертных, больше, чем гадить там, где спят, любящих жить там, где гадят». Ко всему индифферентный Паки, шедший за ней, никак происходящее не комментировал.

– Увы, мэтр, но эту сторону жизни столицы я совсем не знаю.

– Жаль-жаль. Воспитание при дворе конечно же дает немало преимуществ, но и недостатков в себе таит не меньше. Чем дальше мы от реальности, тем слабее с ней наша связь. Вы же воспитывались при дворе, если я ничего не перепутал, коллега?

– Да, мэтр. При дворе, хоть это и звучит слишком громко. Просто я происхожу из близкой к королю семьи. Хотя батюшка никогда не стремился пользоваться этим расположением в корыстных целях. Большую часть времени я проводил за магическими занятиями, и на балы и турниры был зван не слишком часто. Книги и практика стали моим уделом, как и уделом любого адепта. В дворцовых играх я сведущ лишь чуть более, чем в бандитской иерархии.

– Какая пылкая речь! Видно, вы не в первый раз ее произносите.

– Действительно. Когда тебя называют воспитанником короля, это создает в умах окружающих вполне очевидный стереотип. С этим я и борюсь. Ведь вы сами недавно сказали, что прозябание и штампы опасны – это тупик для мага.

– Приятно, когда твои слова не проходят мимо собеседника. И даже неловко, что я сам подвержен некоторым стереотипам, – сердечно прошу меня простить.

– Пустяки, ваша мудрость, не вы первый, не вы последний.

– Увы-увы…

За неторопливыми разговорами незаметно прошел почти час. Процессия, изрядно попетляв по узким переулкам и закуткам, наконец вышла на некое подобие улицы, местами даже мощенной.

Остановились у двухэтажного дома с черной покатой крышей. Он был выдержан в общем стиле местного безобразия, но стены, окружавшие его, достигали высоты почти в два человеческих роста, а ворота выглядели довольно надежно. Окна располагались только на втором этаже и оказались узкими и зарешеченными.

Помимо этого нечто непривычное чувствовалось в воздухе… Ах да, куда-то пропал мощный запах заброшенных помоек и гниющих объедков, так докучавший им всю дорогу.

– Мы на месте, – отметил очевидное Брегор.

Свирепый халфлинг уже стучал в ворота. Те открылись неохотно, но без скрипа.

Кроме халфлинга, Брегора с братьями и отряда Кая, внутрь никого не пустили. Особенно данный факт оскорбил шрамолицего полуэльфа, он принялся что-то доказывать главному привратнику, носящему украшенный резьбой шлем, но тот начисто его проигнорировал, оттеснил бронированным плечом за ворота и приказал закрыть створки.

Лязгнули замки.

– Оставьте коней и следуйте за мной, – сказал Брегор и двинулся по ведущей на второй этаж узкой, хорошо простреливаемой лесенке.

Вышколенные конюхи в количестве трех человек вынырнули из-под навеса помочь с конями.

– Не расседлывайте, – бросил им Кай. – Мы ненадолго. И не трогайте щит.

Обменявшись с соратниками понимающими взглядами, он последовал за чернобородым дворфом. Паки не стал снимать свой молот с седла, демонстративно сунул длинные пальцы за ремень. Майриэль принципиально взяла с собой лук и закрытый колчан со стрелами.

– Нам обещали оставить оружие, – ответила она на удивленный взгляд Джошуа.

Мэтры чародеи ограничились только посохами, правда, выбор у них в этой сфере и был небогатый.

Поднимающуюся по лестнице компанию сопровождали Снорри, Дорри и халфлинг.

Вход на второй этаж охраняли еще двое стражников, доводя счет потенциальных противников в случае конфликта с местным хозяином до дюжины. По длинному коридору второго этажа прогуливалось еще двое часовых. Двери по всей длине были заперты.

Брегор уверенным шагом повел их за собой мимо широкой лестницы, спускавшейся, по всей видимости, в приемный зал, украшенных гобеленами стен и скучающих часовых. Гобелены делали мастера своего дела – дорогие нити, точность в деталях. С ними, благодаря общему светло-коричневому тону своих доспехов и плащей, практически сливались часовые, сохранявшие почти идеальную неподвижность.

Наконец дворф остановился перед очередной дверью, по сторонам которой конечно же стояли еще двое стражников. Подозрительные взгляды, брошенные ими на оружие гостей, никого не смутили, но побудили Брегора проворчать, что таково распоряжение шефа. С его распоряжениями, даже совершенно абсурдными с точки зрения безопасности, похоже, никто тут спорить не собирался.

В просторную комнату с высокими потолками они вошли всей компанией. Здесь тоже висело множество гобеленов, в основном с традиционно выбираемыми ценителями изобразительного искусства сюжетами: осада твердыни Дейлин, Первый Договор и даже горящее Древо Лета. Выполнены они были с таким мастерством, что казалось, еще мгновение – и оживут, увлекая зрителя в туманные грани прошлого.

Мебель стояла под стать гобеленам: изящная, крепкая и, судя по всему, демонски дорогая. Длинный невысокий стол делил комнату пополам. Он был завален бумагами, чернильницами, печатями и увеличительными стеклами. Высокое узкое кресло, несомненно, принадлежавшее хозяину, пустовало. Вдоль стен высились стеллажи с книгами и свитками. Камин, расположенный справа от двери, уютно потрескивал поленьями. Широкое окно на противоположной стене занавешивала не пропускающая дневного света штора. Лампы горели повсюду. Низкий диван и несколько мягких кресел ожидали гостей.