Я чувствую, как меня начинает трясти, и фантомные боли постепенно пронзают тело. Слегка пошатываюсь, но Максим успевает подхватить меня и не даёт упасть, но его прикосновения сейчас мне так же противны, как и те, которые я снова ощущаю на себе.

– Нет! Не трогай меня! – кричу и забиваюсь в угол кабинета, поджав ноги под себя. – Просто дай мне закончить. – Продолжаю уже более спокойно, давая понять, что пока ещё не потеряла ту тонкую ниточку, которая связывает меня с настоящим.

Я словно разделилась надвое, живу здесь и тут же проживаю заново жизнь там. Удивительно, раньше я думала, что плохо помню сам процесс, но сейчас память рисует мне картинку за картинкой в мельчайших подробностях.

– Кто-то кричит, чтобы этот трус сделал дело, иначе сильно пожалеет, но Вова колеблется, я чувствую, что он рядом, сидит между моих ног, но ничего не делает. Ещё одна угроза о том, что парень может оказаться на моем месте, и резкая боль прощает всё тело. Голоса больше нет, слез тоже. Я замираю в ужасе осознавая, что парень, которого я любила всем сердцем, с которым мечтала прожить до самой старости всё-таки стал моим первым мужчиной, но теперь я его ненавижу. С каждым толчком, с каждым стоном моё сердце чернеет, а душа тлеет, мне становится больно уже не физически, а морально. Я больше не плачу, потому что знаю, после этого я не стану жить, не смогу… С этими мыслями мне намного легче перенести то, что к парнишке решают присоединиться другие. Меня крутят, как тряпичную куклу, не забыв упомянуть, какая я жирная неповоротливая туша. Я хотела познавать прелести секса постепенно вместе с любимым, а познала всё за каких-то пару часов. Минет, орал, анал . Всё по отдельности и одновременно. Меня уже тошнит от вкуса спермы, но им оказывается мало, меня решают пометить напоследок и дружно справляют нужду на меня, даже девушки, потому что я не в силах сопротивляться, я могу лишь лежать и ненавидеть себя за то, что не сдохла 120 минут назад…

Дальше вспышка и перед глазами белое пятно. Я выдыхаю и поднимаю взгляд на Максима, ожидая увидеть брезгливость в его глазах, но вместо этого мужчина бросается ко мне и снова крепко прижимает к себе.

– Марина… – лишь повторяет он и целует меня в макушку много-много раз.

– Максим, я… – пытаюсь высвободиться, потому что в данный момент мне совершенно не хочется его объятий, мне хочется домой, за свой высокий забор, под свое тёплое одеяло-невидимку.

– Извини. – словно очнувшись выдыхает мужчина и быстро отстраняется от меня.

Идёт в сторону шкафа, открывает дверцу и достаёт оттуда бутылку водки. Не обращая на моё слегка ошарашенное лицо, открывает её и делает несколько глотков прямо с горла.

– Максим, я лучше поеду домой. Сейчас я не в состоянии ещё что-либо обсуждать. – говорю и спешу к выходу, потому что находиться с пьяным мужиком на его же территории чревато последствиями, а мне их уже выше крыши.

– Марина, останься. Не нужно в таком состоянии ехать домой. Я не трону тебя, я не маньяк. Понимаю, что в твоём случае тяжело верить людям на слово тем более мало знакомым, но я прошу тебя остаться.

– Что с тобой? Понимаю, моя история жесть, но ты ведь профессионал, ты не должен так реагировать на каждого пациента.

Я на самом деле растеряна, ожидала, что Максим хоть немного успокоит меня, отвлечёт, скажет, что всё в прошлом в конце концов, а он выглядит так, будто сам только что вернулся из моего кошмара, где занимал моё почётное место. Глаза пустые и потерянные, к тому же упорно не смотрит на меня, руки слегка дрожат, это видно, когда он подносит бутылку к губам, а грудь ходит ходуном , словно ему не хватает воздуха.

– На каждого?! – усмехается он и кажется находит в себе силы взять эмоции под контроль. – Ты права, извини меня. Я просто не… не ожидал услышать подобное.

– Всё нормально, думаю теперь ты понимаешь, что я не сумасшедшая и мне нужна эта работа, чтобы забыться и выбросить прошлое из головы?

– Да, конечно. Закончим лечение и ты получишь свою справку.

Ясно. Моей исповеди мало, надо ещё что-то. Ну мне на самом деле вроде легче, словно обида и боль вышли из меня со словами и рассеялись по комнате.

– Ладно, тогда до завтра. – даю понять Максиму, что оставаться не намерена и направляюсь к выходу.

– Кто этот Вова? – вдруг слышу в спину и замираю на мгновение.

Нет уж. Этого ты никогда не узнаешь.

Я просто выхожу так и не ответив, потому что не хочу врать, а говорить правду тем более. Как не крути теперь Максим мне самый близкий человек, он знает мой секрет, и я не попрощаюсь с ним, как обычный пациент со своим лечащим врачом, потому что мы коллеги и, как утверждает сам Максим, ещё и друзья.

Домой еду с совершенно пустой головой и даже подпеваю какой-то песне по радио, сама не понимая откуда я знаю слова.

Мне на самом деле легче. Внутри такая приятная пустота, что дома просто падаю на постель и мгновенно засыпаю с лёгкой улыбкой на лице. Мне ничего не снится, я просто спокойно сплю, за много лет отдыхая по-настоящему.

Теперь уже встреча и разговоры с Максимом не пугают меня и не кажутся мне мукой и истязанием, теперь я даже слегка в предвкушении нового освобождения, поэтому тороплюсь как-никогда прежде.

Максим ждёт меня на месте и от вчерашней его растерянности не осталось и следа. Я всю голову сломала по дороге в клинику как сделать так, чтобы не обмануть, но и не сказать, что тем жестоким парнем был, есть и будет наш новый кардиолог, которого все считают тут чуть ли не святым из-за его дурацкой лучезарной улыбки.

На моё удивление мой психотерапевт не возвращается к своим обычным вопросам. Мы беседуем о моих родителях, о детстве , события которого он выуживает из меня с помощью своих наводящих вопросов.

Я вспоминаю множество приятных моментов, хотя ранее была уверена, что таковых попросту нет. Все мои мысли и переживания были исключительно о своей несчастной жизни, в которой мне посчастливилось родиться таким неидеальным ребёнком. Я была обижена на весь мир, на родителей в том числе, ведь по их генетике на свет появился не ребёнок, а колобок, щеки которого почти лежали на плечах. Со временем конечно я немного подрастряслась, но всё равно оставалась слишком пухлой на фоне моих стройных и высоких одноклассниц. Потом я впервые ощутила, что такое симпатия и влечение к мальчику, после даже завела дневник, чтобы исписывать страницы бедной тетради, делясь с ней своими страданиями. Тогда я реально думала, что если сброшу с себя эти ненавистные килограммы, все проблемы улетучатся сами собой.

А ещё я понимаю, что мне начинает нравится Максим. Не как человек, не как доктор, а как мужчина, которого я бы хотела видеть пусть пока что ещё не в своей постели, но постоянно рядом точно. Я нашла в нём своё спасение, словно брошенный замёрзший котенок, которого приласкал и согрел добрый прохожий.

Вспоминаю об Малышеве и обеде с ним в воскресенье утром и понимаю, что мой страх постепенно начинает возвращаться. Максим помог мне забыть на немного, но не оградил меня от всего внешнего мира.