class="stanza">

В сердце каждого – заноза

Молчаливый мой приход:

С силой сдерживает слезы

Всякий, кто мне подает.

3

Кто с хлебом слез своих не ел,

Кто в жизни целыми ночами

На ложе, плача, не сидел,

Тот незнаком с небесными властями.

Они нас в бытие манят —

Заводят слабость в преступленья

И после муками казнят:

Нет на земле проступка без отмщенья!

Филина

Полно петь, слезу глотая,

Будто ночь длинна, скучна!

Нет, красотки, тьма ночная

Для веселья создана.

Коль прекрасной половиной

Называют жен мужья,

Что прекрасней ночи длинной —

Половины бытия!

День лишь радости уводит,

Кто же будет рад ему?

Он хорош, когда уходит,

В остальном он ни к чему.

Но когда мерцают свечи,

Озарив ночной уют,

Нежен взор, шутливы речи

И уста блаженство пьют,

И когда за взгляд единый

Ваш ревнивый пылкий друг

С вами рад игре невинной

Посвятить ночной досуг,

И когда поет влюбленным

Песню счастья соловей,

А печальным, разделенным

Горе слышится и в ней, —

О, тогда клянем недаром

Мы часов бегущих бой,

Что двенадцатым ударом

Возвещает нам покой!

Пусть же всех, кто днем скучали,

Утешает мысль одна:

Если полон день печали,

То веселья ночь полна.

Миньона

1

Ты знаешь край лимонных рощ в цвету,

Где пурпур королька прильнул к листу,

Где негой Юга дышит небосклон,

Где дремлет мирт, где лавр заворожен?

Ты там бывал?

        Туда, туда,

Возлюбленный, нам скрыться б навсегда.

Ты видел дом? Великолепный фриз

С высот колонн у входа смотрит вниз,

И изваянья задают вопрос:

Кто эту боль, дитя, тебе нанес?

Ты там бывал?

        Туда, туда

Уйти б, мой покровитель, навсегда.

Ты с гор на облака у ног взглянул?

Взбирается сквозь них с усильем мул,

Драконы в глубине пещер шипят,

Гремит обвал, и плещет водопад.

Ты там бывал?

        Туда, туда

Давай уйдем, отец мой, навсегда!

2

Сдержись, я тайны не нарушу,

Молчанье в долг мне вменено.

Я б всю тебе открыла душу,

Будь это роком суждено.

Расходится ночная мгла

При виде солнца у порога,

И размыкается скала,

Чтоб дать источнику дорогу.

И есть у любящих предлог

Всю душу изливать в признанье,

А я молчу, и только Бог

Разжать уста мне в состоянье.

3

Кто знал тоску, поймет

Мои страданья!

Гляжу на небосвод,

И душу ранит.

В той стороне живет,

Кто всех желанней:

Ушел за поворот

По той поляне.

Шалею от невзгод,

Глаза туманит…

Кто знал тоску, поймет

Мои страданья.

4

Я покрасуюсь в платье белом,

Покамест сроки не пришли,

Покамест я к другим пределам

Под землю не ушла с земли.

Свою недолгую отсрочку

Я там спокойно пролежу

И сброшу эту оболочку,

Венок и пояс развяжу.

И, встав, глазами мир окину,

Где силам неба все равно,

Ты женщина или мужчина,

Но тело все просветлено.

Беспечно дни мои бежали,

Но оставлял следы их бег.

Теперь, состарясь от печали,

Хочу помолодеть навек.

Эпоха классики

Римские элегии

О моей поре счастливой

Рассказать теперь должны вы.

I

Камень, речь поведи! Говорите со мною, чертоги!

        Улица, слово скажи! Гений, дай весть о себе!

Истинно, душу таят твои священные стены,

        Roma aeterna! Почто ж сковано все немотой?

Кто мне подскажет, в каком окне промелькнет ненароком

        Милая тень, что меня, испепелив, оживит?

Или, сбившись с пути, не узнал я дорогу, которой

        К ней бы ходил и ходил, в трате часов

                                                         не скупясь?

Обозреваю пока, путешественник благоприличный,

        Храмы, руины, дворцы, мрамор разбитых колонн.

Этим скитаньям конец недалек. В одном только

                                                              храме,

        В храме Амура, пришлец кров вожделенный

                                                                  найдет.

Рим! О тебе говорят: «Ты – мир». Но любовь

                                                             отнимите,

        Мир без любови – не мир, Рим без любови —

                                                                   не Рим.

II

Чтите кого вам угодно, а я в надежном укрытье,

        Дамы и вы, господа, высшего общества цвет;

Спрашивайте о родне, о двоюродных дяде и тете,

        Скованный свой разговор скучной сменяйте игрой.

С вами также прощусь я, большого и малого круга

        Люди, чья тупость меня часто вгоняла в тоску;

В политиканстве бесцельном все тем же вторьте

                                                                  сужденьям,

        Что по Европе за мной в ярой погоне прошли.

Так за британцем одним «Мальбрук», упрямая песня,

        Шла из Парижа в Турин, в Рим из Турина текла,

В Пизу, В Неаполь… И, вздумай он парус поставить

                                                                 на Смирну,

        Всюду «Мальбрук» бы настиг, в гаванях пели б

                                                                «Мальбрук».

Так вот и я – куда ни ступлю, все те ж пересуды:

        Эти поносят народ, те – королевский совет.

Ныне не скоро меня разыщут в приюте, который

        Дал мне в державе своей князь-покровитель Амур.

Здесь надо мной простер он крыло. Любимая вправду

        Римлянка складом – таких бешеный галл

                                                             не страшит.

О новостях и не спросит: ловить желанья мужчины,

        Если ему предалась, – нет ей заботы другой.

Он ей забавен, дикарь свободный и