– Я думала… – Дашенька запнулась. – Мне, вообще-то, Анка нужна была…

– Мне нужно тебе кое-что сказать… – выдавил из себя Васечкин. – Сядь на стул.

– Я не знаю… мне так нужно было идти… – садясь на стул, сказала Дашенька.

Васечкин взял стул и сел рядом. Возникла неловкая пауза, поскольку Васечкин совершенно не знал, с чего начать своё горькое признание.

– Какой у тебя галстук красный!.. – чувствуя, что говорит глупость, выдавил из себя Васечкин.

Скосив глаза на свой галстук, который ничем не отличался от тысячи других, Дашенька обиженно сказала:

– Ты что, издеваешься?

– И не думал! – Васечкин наконец окончательно решился: – Понимаешь, Дашенька, я давно хотел тебе сказать… прямо, как увидел… так сразу и хотел…

– Я совсем не понимаю, о чём ты говоришь… – замирая от предчувствия признания в любви, сказала Дашенька. – Сегодня погода какая-то странная…

– Какая погода! – удивился Васечкин. – При чём здесь погода? Я же тебе признаться хотел…

– Ты всё время такое говоришь… Ты бы, Васечкин, лучше в самодеятельность записался. Хочешь, я тебе лучше стихи прочитаю… – трепетно предложила Дашенька.

– Что стихи! Я много их знаю, – безнадёжно вздохнул Васечкин.

– Ну, расскажи какие-нибудь! – попросила Дашенька.

– Зачем же рассказывать? Я и без того их знаю… – думая о том, как же ему приступить к делу, сказал Васечкин.

– Я очень люблю их… – мечтательно сказала Дашенька.

И тут Васечкин понял, что действительно пора переходить на стихи, так как обычные слова до Дашеньки просто не дойдут.

И он запел.

ВАСЕЧКИН (пододвигаясь).

Давно собирался тебе я признаться,

И вот этот час наступил!

ДАША (отодвигаясь).

Быть может, нам лучше

Друзьями остаться?

ВАСЕЧКИН (пододвигаясь).

Нет, больше терпеть нету сил!

ДАША (отодвигаясь).

Но мы ведь так мало знакомы

Друг с другом!

ВАСЕЧКИН (пододвигаясь).

Да это совсем ни при чём.

Я выход ищу из порочного круга!

ДАША (отодвигаясь).

Ты, собственно, это о чём?

Дашенька, несколько испуганная этим признанием, так непохожим на то, что она ожидала, невольно всё дальше отодвигала от него свой стул, но Васечкин, настойчиво придвигая свой, продолжал петь.

ВАСЕЧКИН. Поверь, я запутался жутко,

Как дальше теперь мне жить?!

Ведь это была только шутка,

Ведь это была только шутка…

ДАША (в отчаянии).

Разве с чувствами можно шутить?

ВАСЕЧКИН. Пойми, что сейчас ты одна

В целом свете

Несчастному можешь помочь.

ДАША. Ах, Васечкин, кто же смеётся над этим?

Уйдите, пожалуйста, прочь!

ВАСЕЧКИН. Не за того ты меня принимала,

Я вовсе не Гусь – я другой!

ДАША. Давно не видала такого нахала,

Заврался ты, мой дорогой!

ВАСЕЧКИН (падая на колени).

Поверь, я запутался жутко,

Как дальше теперь мне жить?!

Ведь это была только шутка,

Ведь это была только шутка…

ДАША. Разве с чувствами можно шутить?

А тем временем заждавшийся Петров снял шлем и краги, достал ручку и бумагу и начал писать Маше письмо.

«Дорогая Маша!» – аккуратно вывел он на листе.

В это время мимо него пробежала Анка.

– Привет, Петров! – помахала она ему на бегу рукой. – Исправляешься?

– Привет… – ответил Петров. – Исправляемся. Скоро совсем исправимся! – заверил он.

– Молодцы! – одобрила Анка. – Так держать! – И она скрылась в дверях здания.

Петров поглядел ей вслед и вновь принялся за письмо…

Анка отворила дверь в пионерскую комнату и застыла на пороге.

Перед её изумлёнными глазами возникла следующая картина. Васечкин стоял на коленях перед перепуганной Дашей и пел, требуя, чтобы она ему верила.

– Какой балдёж! – только и нашла что сказать Анка.

– А, чёрт возьми! – чертыхнулся Васечкин.

– Что это значит? – сурово спросила Анка у Дашеньки. – Что это за дела такие?

– Я, Анка… – залепетала Дашенька.

– А ну-ка, выйди отсюда… – приказала Анка.

Дашенька пулей вылетела из пионерской комнаты.

– Что тут происходит? – продолжала допрашивать оставшегося Васечкина Анка.

«Может, эта поумнее окажется…» – подумал Васечкин и с места в карьер запел в ритме знойного танго.

ВАСЕЧКИН. Пойми меня, пойми!

Ведь я не хулиган,

Я понял в эти дни —

Мучителен обман!

АНКА (невольно подхватывая песню).

Я что-то не пойму,

О чём ты говоришь?

Слова здесь ни к чему,

Меня не убедишь!

ВАСЕЧКИН (падая на колени).

Поверь, я сердцем чист!

Враньём по горло сыт —

В душе я – активист

И красный следопыт!

АНКА. Не верю ничему,

Меня не проведёшь!

В отряд тебя приму,

Но ты…

ДАШЕНЬКА (влетая обратно в комнату и видя стоящего на коленях

Васечкина).

Какой балдёж!

ВАСЕЧКИН (стоя на коленях, обращаясь к обеим).

Поверьте, запутался жутко,

Скажите, как дальше жить?

Ведь это была только шутка,

Ведь это была только шутка…

АНКА (гневно).

Не смей с коллективом шутить!

ВАСЕЧКИН (чуть не плача).

Я в жизни не разбил

Ни одного стекла…

АНКА. Вот это сочинил!

ДАШЕНЬКА (соглашаясь с ней).

Я так бы не смогла!

ВАСЕЧКИН. Люблю отца и мать,

И всех учителей…

ДАШЕНЬКА (поражённо).

Ну надо же так лгать!

АНКА. Такого пожалей!..

ВАСЕЧКИН (обращаясь то к одной,

то к другой).

Поверьте, запутался жутко,

Скажите, как дальше жить?!

Ведь это была только шутка…

ДАШЕНЬКА (с горькой иронией).

Ах, это была только шутка?!

АНКА. Не смей с коллективом шутить!

Петров дописал письмо, аккуратно сложил его вдвое и только хотел засунуть в карман, как на пороге появился расстроенный Васечкин.