— Значит, это твою сестру я должна благодарить за то, что мне есть в чем отправиться на прогулку?

— Получается, что так. — Он посмотрел на часы. — Давай через минут пятнадцать встретимся здесь?

— Не возражаю.

— Люси, накинь свитер, сегодня прохладно.

День начинался неплохо. Пока им удавалось сохранять дружеские отношения. Денвер ни словом не обмолвился о вчерашнем дне, чему Люси была неслыханно рада. Интересно, как там Стивен? При воспоминании о брате она нахмурилась. Неужели Денвер сказал правду? Нет, она отказывалась в это верить! Стивен не ангел, она это прекрасно понимала, но и на подлость он был не способен. Она вспомнила их разговор в гостинице, когда он предложил ей соблазнить Денвера. Чушь! Она знала, что в их семье возникли финансовые трудности, и тем самым объясняла себе неординарное поведение брата. Стивен всегда о ней заботился, и она не имеет права думать о нем плохо.

Через неделю — а возможно, и раньше — она увидит брата, и ему придется ответить на ее вопросы. Но сейчас не хотелось забивать голову грустными мыслями. Люси остановилась на теплом сером свитере с большим воротом. Накинув его на плечи, она легкой походкой сбежала по лестнице. Но Денвера нигде не было видно. Она нахмурилось. Может, что-то изменилось или у него появились срочные дела, и он решил отменить прогулку?

Почувствовав легкое разочарование, Люси огляделась по сторонам и заметила, что дверь в кабинет приоткрыта. Она проследовала туда и обнаружила Денвера, наливавшего себе виски.

— Не знала, что ты употребляешь спиртное с утра, — сказала Люси. Увиденное ей не понравилось. Она не собиралась терпеть пьяного Денвера — по печальному опыту общения с противоположным полом она знала, как трудно бывает сладить с пьяными мужчинами.

Денвер ничего не ответил на ее слова, повернулся и как-то слишком серьезно и долго посмотрел на Люси. Ей не понравился его взгляд. Он раньше на нее так не смотрел. Она поежилась.

Наконец Денвер сделал несколько шагов в ее направлении, но, передумав, остановился.

— Люси… э… — Он запнулся. — Я прошу тебя, присядь. Мне надо с тобой поговорить.

Люси тотчас напряглась. Ей все больше не нравилось поведение Денвера. Вся его поза говорила о внутреннем напряжении, борьбе, да и стакан с виски он не желал выпускать из рук.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась она, но послушалась и опустилась в глубокое кожаное кресло.

— Да, случилось, — признался он и снова сделал паузу. На Денвера это было не похоже. Люси молчала, ожидая продолжения разговора. — Мне только что позвонили из Монако. Люси… Стивен вчера попал в аварию, не справился с управлением и вылетел на встречную полосу. Он погиб.

Дальнейшие события Люси помнила плохо.

Она ничего не соображала, ее поглотила темнота, из которой было трудно выбраться, да и желания такого не было. Денвер ей что-то говорил, утешал, но она не реагировала. Тогда он заставил ее выпить виски, вернее, попросту насильно влил обжигающую жидкость ей в рот. И ее прорвало. Она зарыдала в голос и не могла остановиться. Денвер успокаивал ее, прижимал содрогающееся тело к своему, позволяя выплакаться у себя на плече.

Дальше — труднее. Люси отказывалась принимать жестокую реальность. И именно Денвер делал все то, что должна была делать она.

Уже вечером она оказалась в Бостоне, в квартире, где все напоминало о брате. Их общие фотографии, его вещи, бумаги, записные книжки, дорогой парфюм. Она бродила по квартире и чувствовала, что медленно сходит с ума. Тот липкий страх, что поселился в ее душе после смерти мамы и отчима, снова вернулся. Появление бабушки она расценила как чудо. И даже не заметила в дверях Денвера. Именно он занялся похоронами.

Все покрылось темной пеленой. Люси отказывалась есть, ее мысли вновь и вновь возвращались к брату. Она не желала верить в его смерть. Ей все казалось, что сейчас откроется входная дверь, и она услышит его чуть насмешливый голос, он позовет ее и скажет, что достал билеты на новую премьеру. Но проходило время, дверь открывалась, но в нее входили совершенно другие люди — знакомые и деловые партнеры Стивена.

И все это время радом точно тень находился Денвер.

Он не пытался с ней заговорить, не навязывал ей своего общества. Он был просто рядом, и она была ему безмерно благодарна.

В день похорон она опиралась на его руку. Рядом стояла плачущая бабушка. Моросил мелкий дождь, Люси дрожала, но не от холода. По крайней мере не внешнего. Другой холод поселился в ее душе. И не было сил изгнать его.

Естественно, бабушка никуда не поехала, осталась с Люси. День сменялся ночью, а за ночью наступал такой же бестолковый и пустой день.

Прошло более двух недель после похорон Стивена, когда Ребекка Обстли заявила:

— Мне необходимо сделать покупки. Ты посмотри, в доме закончились продукты. Экономка ни за чем не следит. Не понимаю, как можно быть такой безответственной.

Люси кивнула, соглашаясь. Она закрыла за бабушкой дверь, плотнее закуталась в плед, с которым отказывалась расставаться, и устало побрела обратно в спальню. У экономки сегодня был выходной, и Люси осталась в квартире одна. Она легла на кровать и свернулась калачиком, желая только уснуть и никогда больше не просыпаться.

Ее глаза непроизвольно сомкнулись, и она начала погружаться в желанную дремоту, когда настойчивый дверной звонок вторгся в ее сознание.

На пороге стоял Денвер.

Она непонимающе уставилась на него. Он улыбнулся, но когда заговорил, его тон отнюдь не был дружелюбным:

— Ты позволишь войти или так и будешь держать меня в дверях?

— Зачем ты пришел? — тихо спросила Люси.

Денвер, видя, что она не собирается пропускать его в квартиру, осторожно взял ее за плечи и подвинул, освобождая себе дорогу.

— Я пришел поговорить с тобой, а заодно и посмотреть, во что ты себя превратила.

Люси никак не отреагировала на его слова, только поморщилась.

— Денвер, уходи, я хочу побыть одна, мне плохо.

Внезапно ее снова взяли за плечи, но на этот раз не так осторожно, и она почувствовала, как крепкие пальцы впились в ее нежную кожу. А дальше ее хорошенько встряхнули, так что голова мотнулась, точно у тряпичной куклы, и Люси тихо вскрикнула.

— Люси, Бога ради, приди в себя! — Лицо Денвера оказалось в непозволительной близости от ее, его глаза яростно сверкали, а губы превратились в тонкую линию. — Достаточно! Я молча терпел две недели, наблюдая, как ты медленно губишь себя. Хватит! Пора прийти в себя! Я понимаю, ты потеряла близкого человека. Ты оплакиваешь брата, но это не значит, что вместе с ним ты должна похоронить и себя! Ты заточила себя, не желаешь общаться даже с бабушкой, ни на что не реагируешь! Нет, пора положить конец этому безумию! Ты понимаешь, что я говорю?