— Я только хотела напомнить тебе, Мария, что меня не будет, когда ты вернешься домой, — сказала Хэлли. — Здравствуй, Нэнси!

— Здравствуйте, миссис Дарк!

— Хорошо, мама. Спасибо, что напомнила, — поблагодарила Мария. Поскольку они только что говорили о том, что Хэлли приглашена на вечеринку с коктейлями в Слокум, Мария решила, что на самом деле мать хочет что-то сказать Нэнси.

— Итак, где расположен дом, который ты собираешься показать Марии? — спросила Хэлли.

— На Скво-Лэндинг, — ответила Нэнси. — Мы ведь говорили об этом, Мария, правда? В поселке, где летние коттеджи. Прямо на верху мыса.

— Я помню, — заметила Мария.

— Жить там зимой, наверное, очень одиноко, — произнесла Хэлли. — Легко впасть в депрессию, находясь за несколько миль от людей, когда и посмотреть не на что, разве только на воду.

У Хэлли был особый талант казаться страшно обеспокоенной благополучием своих детей, при этом ставя под сомнение их способность принимать собственные решения. Однако ее комментарий по поводу Скво-Лэндинг пробудил в воображении Марии совсем другую картину: как она сидит у камина с книгой в руках, слушая шум волн и завывания ветра.

— По-моему, это замечательно, — сказала Мария.

— О, я уверена, ты знаешь, что делаешь, — ответила Хэлли.

Отъезжая от дома, Нэнси взглянула на отражение Хэлли в зеркале заднего вида.

— Не знаю никого другого в Хатуквити, кто вышел бы из дома в желтом палантине. — Ваша мать напоминает мне кинозвезду.

Люди говорили так и раньше; Мария знала, как Хэлли нравилось это слышать. Именно этого она и добивалась, когда, с маленькими детьми, отправлялась на рынок, набросив на плечи длинную шаль, достававшую ей чуть ли не до лодыжек, в солнцезащитных очках, надетых на волосы, в то время как остальные мамаши ходили в джинсах или клетчатых юбках.

— Твоя семья тоже отсюда? — спросила Мария.

— Нет, я из Чикаго. Познакомилась со Стивом на свадьбе у друзей, — ответила Нэнси. — Обычно мы навещаем моих на Рождество или на Пасху.

— Ежегодные визиты, — сказала Мария. — Точно так же я приезжала сюда. Почти каждый год.

Тем временем машина выехала из города и мчалась по территории заповедника Лавкрафта. По берегам болот рос рогоз; на специальных помостах со сваями с прошлого лета остались гнезда скоп.

— Скопы снова гнездятся здесь? — поинтересовалась Мария, вспомнив, как ясной ноябрьской ночью в окрестностях Кузко она и Альдо наблюдали за беркутом, охотившимся при свете луны.

— Да, они возвращаются в наши места. И лосось тоже. Они снова мечут тут икру — впервые за последние пятьдесят лет.

Мария смотрела на море, простиравшееся за золотистыми топями болот. Снег почти совсем стаял. На горизонте маленькими точками вырисовывались острова Духов. За ними открывался прямой путь морем к Португалии. Нэнси свернула направо, на длинную подъездную аллею, на обочинах которой росли березы и карликовые сосны. В конце ее притаился маленький коттедж, покрытый серой дранкой. За домом расстилалось море — его было видно через окна коттеджа насквозь. Во дворе росли подснежники.

— Я его беру, — сказала Мария.

Нэнси засмеялась:

— Всем нравится вид, однако тут есть некоторые проблемы. Дом недостаточно хорошо утеплен. В прошлом году арендатор жаловался на то, что счет за отопление вышел неимоверный. В шторм дом сильно дрожит. Давайте взглянем…

— Мне все равно, — добавила Мария, широкими шагами направляясь к двери. — Я хочу жить здесь.

Она чувствовала запах хвои и моря. Каменная изгородь прошлого века окружала территорию, прилегающую к коттеджу. Из земли выступали гранитные валуны времен ледникового периода. Вокруг самого большого кто-то посадил нарциссы; Мария подошла поближе, чтобы взглянуть на луковицы, прораставшие у подножия валуна.

Она снова вспомнила Перу. Индеец из племени шавантов решил бы, что это один из его предков, превратившийся в камень.

К ней подошла Нэнси.

— Красиво, правда? — спросила она.

— Очень красиво, — сказала Мария.

— Думаю, это очень подходящее место для того, чтобы пережить… ну, расставание с мужем… — неловко произнесла Нэнси, словно не знала, можно ли упоминать об этом. — Питер сказал Стиву, что вы хотите поскорее вернуться к работе и все такое, но я-то знаю, как это должно быть тяжело.

— Спасибо, — ответила Мария. Сейчас она сомневалась в своем решении гораздо сильнее, чем в Перу. Думая, как Альдо относился к ней свысока, как он любил ее, только пока она была послушным материалом в его руках, и потерял интерес, как только она обрела самостоятельность, Мария радовалась, что ушла от мужа. Однако сейчас, вспоминая, как приятно было наблюдать вместе за полетом беркута, она поняла, что скучает по Альдо.

— Думаю, Питер беспокоится за вас, — сказала Нэнси.

— Забавно, — заметила Мария. Она не могла себе представить, чтобы Питер на работе говорил о ней. Он ведь так ненавидел сплетни — а это было почти то же самое. — Непохоже на Питера. Наверное, он изменился, став отцом.

— И правда, отцовство очень меняет мужчин, — сказала Нэнси. — Пока не родилась Мелисса, Стив был настоящим трудоголиком. А теперь каждый вечер торопится домой.

Мария улыбнулась, думая о том, что вот и ее брат стал отцом.

— Пойдемте внутрь? — предложила Нэнси. — Надо только найти ключ… — Из сумки она вытащила огромное кольцо, с таким количеством ключей, что оно походило на железное солнце. Второй ключ, который они попробовали, подошел.

Внутри дом был достаточно простым. На первом этаже располагалась большая комната с тремя панорамными окнами, выходящими на деревянную террасу с видом на море. Если встать у окна, казалось, будто находишься на носу корабля. В полумиле от берега лежали острова Духов. Мария вспомнила о храбром индейце, прямо с ее двора ушедшем вслед за духом своей жены.

— Здесь так светло, — сказала Нэнси.

— Мне очень нравится, — откликнулась Мария. Ее взгляд скользил по ротанговому дивану и креслам, морским сундукам, книжным полкам, хитроумно встроенным в пространство под лестницей. Она поднялась на второй этаж и обнаружила там две спальни и две ванные комнаты. Войдя во вторую спальню — проходившую по всей длине дома комнату, напоминающую амбар, со сводчатым потолком, стенами, обшитыми некрашеными серебристыми досками, двуспальной кроватью и огромным ветхим восточным ковром на полу, — она ощутила дуновение холодного воздуха. Никогда раньше Мария не видела столь романтического места.

— Эта комната не утеплена, — сообщила Нэнси. — Один из минусов этого дома.

Она говорила с уверенностью агента, знающего, что работа уже сделана. В комнате было так же холодно, как в палатке Марии в горах.

— Я могу накрываться двумя одеялами, — сказала она.