Не знаю, сколько бы еще тянул, но вечерний звонок от Ивана внес коррективы. Не мог я проигнорировать, что Весеннюю обидели. Развернулся на пути к Ларе и помчался в клуб, как дурной. Охрана хоть и успела к ней на помощь, но среагировала медленно. Потому получили вчера все и по полной.

Видеозапись скинули, пока был в дороге, и к «Тритону» подъезжал, зная весь расклад. Уже тогда, увидев ее напуганную и бледную в кабинете, решил, что заберу к себе и уже не выпущу. Даже уходить не хотел, так и стоял рядом, пока она что-то печатала.

Сука, стоило только оставить на несколько минут…

Идиоты.

И, в первую очередь, я.

Не просчитали ситуацию, решив, что всё закончилось. Те пятнадцать минут, что её искали… Кажется, это длилось намного-намного дольше. А её писк о помощи… Сам удивился, когда среагировал скорее интуитивно, чем осознанно. Зато пришло четкое понимание, что эта мелочь — не блажь, а женщина, о котором переживаешь и дико волнуешься. За которую убьешь и не пожалеешь.

Увидел её на земле, свернувшуюся в комочек. Маленькую, беззащитную, тощую, как из концлагеря. И этого урода с мерзкой ухмылкой, что уже замахивался на нее ногой…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И всё…

Успокоился. Отключил эмоции. И сделал то, что нужно было сделать изначально…

И опять очередной писк девчонки отвлек. Расставил приоритеты и изменил последовательность действий.

Да, попала Ёжик.

По полной попала. Не мог я уже от нее оторваться.

И даже не будь Марова, никуда бы уже не делась.

И не денется.

Не отпущу.

Хватит тянуть резину.

Парковка у «Тритона» практически свободна. Только два кроссовера ребят из охраны и «пыжик» Леры недалеко от входа. Останавливаюсь рядом с машиной Паши и сразу иду к нему в кабинет.

— Что будешь делать с младшим? — пожав руку, кивает Шубер в сторону сушилки. Да, привычка не рассусоливать, а сразу переходить к делу — наше всё. С армии вместе, а это почти пятнадцать лет. Знаем друг друга, как облупленных.

— Посмотрю, какой он сегодня смелый. Без наркоты. А дальше по ситуации.

— Лады. Как Лера? — да, Пашка тоже переживает. Он проникся биографией Ёжика, узнав о её травме в юности. Насилие мало кого оставляет равнодушным, особенно над ребёнком. Да и как было не узнать? Люди с улицы тут не появляются, проверка идет по каждому. Весеннюю изучали очень тщательно. Потому что допуск к информации она получила не рядовой, а очень серьезный.

— Умница. Без истерик. А синяки заживут. — вспоминаю, как обрабатывал гематомы и кровоподтеки, и кулаки сами собой сжимаются. Желание поскорее добраться до Марова неприятно зудит под кожей. На хрен, просто так не выпущу. Сначала разрисую под хохлому, чтобы на долгую память осталось.

Вид мерзких следов от чужих рук на нежном теле малышки взбесил до трясучки, когда рассмотрел её всю. Но держался, контролировал каждое действие и даже выражение лица, чтобы не напугать еще больше. Ёжик же внимательно отслеживала любое мое движение, готовая моментально дать отпор или удрать. Хотя сил у неё практически не оставалось. Выложилась на полную, пока её искали.

И ни слезинки, ни истерики, когда нашли. Сильная девочка.

Моя.

Пусть пока и не догадывается об этом.

Ночью, легко касаясь нежной кожи, втирая мазь, ощущал под пальцами бархат и боролся сам с собой, чтобы не сжать в объятиях. Потому что от вида голенького тела под душем, стройных ножек, округлой попки и полных грудок с торчащими сосками спирало в зобу. Мозг плыл. А член рвался из штанов. Смотрел на маленькую и охреневал. Красивая. Чертовски красивая. И до одури желанная.

И совсем этого не понимающая.

Ну ничего. Объясню и покажу. И время дам, чтоб осмыслить. И страх её сломаю. Покажу, что бывает не только боль, но и наслаждение.

— Психолог нужен? — вырывает из мыслей Пашка.

Сжимаю кулаки, гася возбуждение, что снова взыграло, стоило представить стройное подтянутое тело. Я так даже на жену не реагировал.

— Не думаю. Пару дней понаблюдаю, там станет ясно.

— Со старшим Маровым будут проблемы. Ей одной пока опасно оставаться.

— Не останется. Участок под охраной, ребята предупреждены. — хрен она куда денется из моего дома.

— Ну ты, как Кощей до злата, дорвался. — смеётся Пашка. Он сразу просёк, что я за мелкой присматриваю, как она у нас появилась. — Из логова-то выпустишь после отпуска?

— Поживём — увидим.

— Хорошо. — ухмыляясь, бьет по плечу. — Разбирайся с Маровым. Я еще пару часов тут, потом на встречу.

Покидаю кабинет и иду к будущему мясу. По пути даю ключи от машины Леры Паше, что сегодня ответственный по смене, чтобы кто-нибудь из ребят перегнал «пыжика» в гараж. Она Ёжику пока без надобности. Но и на стоянке нечего оставлять.

Маров встречает взглядом исподлобья, осмысленным. Значит, наркотический дурман прошел. Уже не скулит. Сидит молча на полу, привалившись к стене, дышит тяжело. Весь помятый и потный. Сердобольные ребята дали ему бутылку воды, а-то бы загнулся от обезвоживания. В сушке такая жара, что мудаку, просидевшему здесь полдня, не позавидуешь.

— Ну что, — присаживаюсь перед ним на корточки, — готов к диалогу?

Вижу тупое непонимание в глазах. И первые признаки страха в расширяющихся зрачках.

— Ты вчера девчонке свою крутость показывал. Так сегодня я её проверю. Вставай! — киваю на выход. Зачем пачкать помещение, где чистое бельё сушат? Нет, есть другое, более подходящее место.

Просыпаюсь, как от толчка, не сразу понимая, где нахожусь. Просто в какой-то момент вздрагиваю, открываю глаза и фокусируюсь на внимательно меня разглядывающем Майском. Он сидит в кресле метрах в двух от меня, удобно развалившись и чуть откинув голову. Ноги широко расставлены, руки на подлокотниках. Кажется расслабленным, но взгляд серьезный и сосредоточенный.

Промаргиваюсь. Игнат уже переоделся в простую домашнюю одежду. Спортивные штаны и рубашку известной спортивной фирмы. Часы снял. Волосы влажные. Успел принять душ.