Король пересел на корму, а Инга сел на весла и начал грести. К великому изумлению короля и к удивлению самого Инги, весла сделались легкими, как перышки, а лодка стремительно заскользила по воде. Увидев это, мальчик быстро повернул ее на север. Он точно не знал, где расположены острова Регос и Корегос. Он слышал только, что они на севере от Пингареи, и решил положиться на судьбу и на свои жемчужины.

Лодка летела вперед, а пингарейская земля все уменьшалась и уменьшалась, пока через час и вовсе не пропала из виду. Теперь до самого горизонта виднелись лишь фиолетовые воды Неведомого океана.

Гребля совершенно не утомляла Ингу, он не затрачивал никаких усилий. Он лишь однажды бросил весла — и то затем, чтобы поставить шесты для навеса в специально проделанные в бортах отверстия. Ринкитинк стал жаловаться на то, что солнце очень уж припекает, и мальчик решил поставить тент. Серебристая ткань дала приятную тень, и плыть стало приятно.

— Хорошо плывем! — восклицал король. — Как я рад, что мы покинули этот мрачный остров!

— Радоваться тебе придется недолго, — подал голос Билбил, — ты плывешь в неприятельские края, где тамошние воины утыкают твое толстое тело стрелами и пиками.

— Этого не должно случиться! — воскликнул Инга, испуганный таким предположением.

— Не беда, — спокойно отозвался Ринкитинк. — Умереть можно всего лишь один раз, а если враги захотят меня убить, я попрошу, чтобы они убили и моего Билбильчика. Вместе жили, вместе и на тот свет отправимся. В компании не так скучно будет.

— Может быть, но вдруг там людоеды, и они захотят нас съесть, — продолжал пугать своего хозяина Билбил.

— Кто его знает, — пожал плечами Ринкитинк, — но не унывай, Билбилище! Может, они не только нас не убьют, но и даже в плен не возьмут. Не смотри на меня так сердито, мое дорогое четвероногое, я спою тебе, чтобы у тебя повысилось настроение.

— От твоего пения оно у меня только понизится, — буркнул козел.

— Это невозможно, дорогой Билбил. Хуже, чем у тебя сейчас, настроения быть не может. Поэтому вот песенка специально для тебя.

И пока Инга работал веслами, а лодка летела по волнам, король, который не умел печалиться или оставаться серьезным больше нескольких минут, откинувшись на подушки, запел такую песню.

Однажды юная красотка

По берегу гуляла кротко,

Ну, а потом, скрывать не стану,

Прыг на колени к капитану…

— Ну, как тебе моя песенка, Билбильчик?

— Скверная, — отозвался тот. — Она напоминает мне крокодила, который пытался свистеть.

— И что, ему далось?

— Он свистел примерно, как ты поешь.

— Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Значит, свистел он превосходно, друг мой.

— Я не твой друг! — огрызнулся козел.

— Зато я твой друг, — жизнерадостно отозвался король. — И, чтобы доказать это, спою тебе еще:

— Не надо, умоляю!

Но король уже пел:

Вдруг сильный ветер налетел -

И башмачок с ноги слетел!

Девица сразу горевать.

«Он, башмачок мне не догнать!»

— Ну, разве это плохо, очаровательный козел? Разве мое пение не сладкое?

— Сладкое — как горчица или уксус.

— Но не так сладко, как ты ко мне относишься. Право, мед Билбильчик, ты в состоянии заставить мед позавидовать тебе.

— Прошу вас, не ссорьтесь, — подал голос Инга. — У нас и без этого хлопот полон рот.

— Это веселая ссора, — пояснил король. — Просто мы с Билбилом время от времени так развлекаемся. Ну и, наконец, последний куплет:

Пока девица причитала,

Ее подруга прошептала:

«Спасибо, ветер, что не стих!» -

Был капитан ее жених.

— С каждым куплетом песня становится все ужасней и ужасней, — сообщил Билбил. — Хорошо, она кончилась. Потому что еще немного такого пения — и я бы упал в обморок.

— Боюсь, ты плохо разбираешься в музыке, — сказал король.

— Пока никакой музыки не было, — возразил козел. — У тебя сильно развито воображение, Ринкитинк, если ты считаешь, что твои вопли имеют хоть какое-то отношение к музыке. Ты помнишь о медведице, которая нанялась в няньки?

— Что-то запамятовал, — отозвался Ринкитинк, подмигивая Инге. — Ну-ка, напомни!

— Она пыталась спеть колыбельную, чтобы ребенок уснул.

— И что потом? — спросил Ринкитинк.

— Медведица была без ума от собственного голоса, но ребенок до смерти испугался.

— Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! — покатился со смеху король. — Ну, Билбил, ты веселый плутишка, несмотря на свою угрюмую физиономию! Что ж, если я не порадовал своим пением тебя, то зато себя потешил, ибо обожаю всласть попеть. И давай больше не будем говорить об этом.

Все это время принц Инга работал веслами. Он ничуточки не устал, ибо весла двигались как бы сами по себе. Он не очень прислушивался к перепалке между Ринкитинком и Билбилом, голова его была занята другим: он пытался понять, что будет делать, когда доберется до Регоса или Корегоса и окажется лицом к лицу с врагами. Когда король и козел замолчали, он спросил:

— Вы умеете сражаться, король Ринкитинк?

— Не знаю, не пробовал, — прозвучал ответ. — В минуты опасности я всегда предпочитал спасаться бегством.

— Ну а все-таки, могли бы вы сразиться с неприятелем?

— Мог бы, конечно, если другого выхода не будет. А у тебя есть какое-то оружие?

— Никакого, — честно признался Инга.

— Тогда, может, лучше не драться, а убеждать? Например, если бы нам удалось убедить воинов Регоса лечь на землю, я бы прошелся по ним и раздавил бы в лепешку.»

Принц Инга не ожидал особой помощи от Ринкитинка и потому не огорчился, услышав такой ответ. В конце концов, размышлял он, вряд ли получится силой покорить неприятеля. Но белая жемчужина велела ему отправляться на Регос и Корегос, а, стало быть, надо ее слушаться. Еще немного поразмыслив, мальчик решил, что лучше всего положиться на судьбу и, оказавшись на этих островах, делать, что подскажет случай, и ничего наперед не загадывать.

Инга свято верил в силу волшебных жемчужин. Белая послала ему лодку, голубая дала силы, чтобы грести. Он не сомневался, что розовая сумеет уберечь его от всех опасностей. И поэтому волновался он не столько за себя, сколько за своих спутников. Короля и Билбила защитить было некому, кроме него, Инги, и мальчик решил проявлять к ним побольше внимания, чтобы уберечь от беды.

Три дня и три ночи черно-серебристая лодка летела по океанским просторам. На утро четвертого дня Инга увидел вдали очертания двух больших островов. Это были Регос и Корегос.