После концерта в «Roxy» Викки устроила встречу с Питером Филбином из лейбла «Elektra», на которой Аксель попросил его «говорить покороче». Хотя «Chrysalis» не пришлись по душе Даффу, к ребятам продолжила подбивать клинья их исполнительный продюсер Сьюзан Коллинз. После экстравагантного обеда в «Ivy» Коллинз привела их на встречу со своим шефом Роном Фэйром. Эта встреча стала одной из самых скандально известных за всю историю индустрии и продемонстрировала характер и амбиции У. Акселя Роуза.

Воспоминания Викки Гамильтон как очевидца достаточно подробны: «Аксель уселся и положил ноги в ковбойских сапогах из змеиной кожи Рону на стол… Их подошва была заклеена скотчем, потому что разваливалась. Рон улыбнулся Акселю и представился ребятам. Он стал агрессивно продавать им контракт и начал с того, почему стоит выбрать «Chrysalis». Достал стопку бумаги, нарисовал знак доллара на пяти листах и раздал всем по одному. «Вот что вы получите, когда подпишете контракт с «Chrysalis»». Аксель посмотрел на меня и прошептал мне на ухо: «Он что, шутит?»

Викки спросила, о какой конкретно сумме идет речь. Но Рон не называл цифру, он просто пробормотал: «Много!» А потом сказал ребятам, что вернется к этому разговору, когда поговорит с юристами. Акселя это не впечатлило, он надул щеки, повернулся к Коллинз и сказал ей серьезно: «Если ты пробежишься по бульвару Сансет голышом, то мы подумаем о подписании с вами контракта».

Сьюзен Коллинз не ответила и указала ребятам на дверь. Когда они снова играли в клубе «Troubadour» 28 февраля, Викки насчитала в зале 16 представителей лейблов. День начался не очень хорошо — Аксель и Стивен подрались из-за того, чья очередь убираться в квартире Викки, но концерт прошел так же собранно и бешено, как обычно. После концерта Патерно представил Викки молодому представителю лейбла «Geffen» Тому Зутауту. Он смотрелся среди рокеров необычно, носил короткую стрижку и выглядел как херувим, хотя и был молод. Тома взяли в «Geffen» после того, как он убедил компанию «Elektra» подписать контракт с Mötley Crüe, и ему же пришла идея их первого значительного хита — кавера на песню «Smokin’ in the Boys Room» группы Brownsville Station. Mötley Crüe готовились к мультиплатиновому статусу, а Зутаут уже нащупал новый музыкальный прорыв. Позднее он утверждал, что сразу понял, что Guns N’ Roses станут величайшей группой в мире, когда услышал две их песни: «Welcome to the Jungle» и «Nightrain».

На самом деле, Зутсу, как его называли, об этой группе уже рассказал приятель Джозеф Брукс, авторитетный диджей радио «KROQ» и бывший владелец успешного голливудского музыкального магазина «Vinyl Fetish». «Я притаскивал представителей лейблов на их концерты и ставил демо-запись «Welcome to the Jungle» в своей программе [на радио «KROQ»]», — вспоминал Брукс. Зутаут тоже это помнит. «Джо из «Vinyl Fetish» сказал: «Есть новая группа Guns N’ Roses — ты должен их заценить». Я пошел посмотреть на них в клуб «Troubadour», и встретил там много представителей лейблов, поэтому ушел после двух песен… По пути сказал одному из этих представителей: «Полный отстой — я иду домой», — прекрасно зная, что я подпишу с ними контракт, чего бы это ни стоило компании «Geffen».

На следующий день после концерта Зутс позвонил Акселю и пригласил ребят к себе домой, где сразу перешел к делу и предложил им сделку. Сначала Аксель очень старался сохранять хладнокровие. Но, чем больше они говорили, тем больше Акселю нравился этот продюсер из «Geffen» с детским лицом. Зутаут сделал два умных хода. Во-первых, он дал им понять, как сильно любит Aerosmith, а еще что компания «Geffen» вот-вот поднимет их карьеру на новый уровень (что они и сделали, причем эффектно). Если Guns N’ Roses подпишут контракт с «Geffen», они станут коллегами по цеху со своими героями. Во-вторых, он упомянул имя Билла Прайса, который может стать их продюсером. Прайс работал с Sex Pistols, а это воодушевляло Акселя и доказывало ему, что у Зутаута такое же видение группы, как и у самих ребят.

Акселя поразили музыкальные знания Зутаута и его очевидные увлечения, и он сделал ему бравурное встречное предложение: «Если вы выпишете нам чек на 75 тысяч долларов к шести вечера в пятницу, то мы подпишем с вами контракт. В противном случае мы будем разговаривать с другими людьми».

Когда Зутаут вернулся в офис, чтобы переговорить с начальником — президентом лейбла Эдди Розенблатом, он снова высказал свою интуитивную догадку и попытался убедить Розенблата, что, хотя этот запрос очень нетрадиционный, У. Аксель Роуз обладает потенциалом, ради которого можно пренебречь правилами. Розенблат, который достаточно времени вращался в индустрии, чтобы понимать, что к чему, сопротивлялся. Тогда Зутаут попросил встречи с самим Дэвидом Геффеном, и Розенблат, которого впечатлила настойчивость парня, согласился. Изложив свое дело, Зутаут беспомощно наблюдал, как Геффен смеется в голос над его увещеваниями, что Guns N’ Roses станут самой крутой рок-н-ролл-группой в мире. «Дэвид, богом клянусь, — настаивал Зутаут. — Я в этом не сомневаюсь, и мы должны заключить с ними контракт. Мне нужен чек на 75 тысяч в пятницу к шести».

Геффен, который построил корпорацию на собственных верных предчувствиях, кивнул головой. Он совершенно не подозревал, что только что согласился выписать чек тому самому малышу Солу Хадсону, с которым когда-то нянчился в Лорел Каньон.

Зутаут позвонил Акселю, а тот сказал ему, что, если Сьюзан Коллинз пройдется голой по бульвару Сансет до 6 вечера, то Guns N’ Roses подпишут контракт с «Chrysalis». Том нервничал до 18:01 и постоянно выглядывал из-за жалюзей офиса, ожидая увидеть какой-нибудь транспортный коллапс на бульваре внизу. Но в тот же вечер Аксель, Слэш, Иззи, Дафф и Стивен послушно явились к нему в офис и подписали меморандум по этому делу, который Зутаут положил перед ними на стол. К полуночи дело было сделано: Guns N’ Roses подписали крупный долгосрочный контракт с «Geffen Records». Ким Фоули вспоминал, как Аксель в тот вечер сидел в «Rainbow», размахивая ксерокопией чека от «Geffen». «Он сказал: «Гляди, мы заключили контракт». Я сказал: «Поздравляю», — а он ответил: «Купи мне выпить — у меня нет денег»».

Викки Гамильтон осталась за бортом. Несколько месяцев, пока ребята не подписали контракт и жили у нее, пронеслись как вихрь и обошлись ей в некоторую сумму. Она одолжила 25 тысяч долларов у Хоуи Хаббермана, державшего магазин под названием «Guitars R Us», и эти деньги пошли на оборудование, одежду и финансирование дешевых демо-записей, которые они раздавали представителям лейблов, пока за группой не началась настоящая охота. Чтобы это произошло, Викки подняла все свои связи. Она передала демо-запись Джону Калоднеру, главному по поиску талантов в «Geffen», задолго до того, как группа приглянулась Зутауту. Она свела Акселя с Полом Стэнли, фронтменом Kiss, чтобы поговорить о продюсировании — и эта встреча почти сразу провалилась, потому что Стэнли предложил переделать пару песен. Она отдала друзьям все, что у нее было, и даже больше. А они забрали это и даже не попрощались.

Кроме Акселя. В конце марта 1986 года Guns N’ Roses играли на разогреве у одного из своих давних героев — Джонни Сандерса в «Fender’s Ballroom» в Лонг-Бич. Там было много наркотиков, и в целом впечатление осталось неприятное. Как раз после этого концерта Аксель пригласил Викки на ужин — вдвоем — в «Rainbow». Она рассказала, как Аксель планировал будущее Guns N’ Roses, которые станут известнее, чем Queen и Элтон. «И для этого им нужен был настоящий сильный менеджер, и это не я. Я примирилась с этим, ведь они сами видят свой путь. Но как насчет времени и сил, которые я в них вложила? Разве это ничего не стоит? Что насчет денег, которые я заняла?»