То есть тот же Морис воздействовать на меня с помощью своей магии не способен, а моё колдовство преград не знает. Собственно, это главная причина, по которой маги относятся к нашему племени с большой такой нелюбовью.

Но ведь это их проблемы, правда?

И ещё один преогромнейший плюс – зелье, которым обмазалась перед этой вылазкой, относилось к числу «средств с пролонгированным действием». То есть для всех, кто успел надышаться, эффект продлится ещё пару недель.

Тут же вспомнились секретарь и обитающие на входе в здание охранники, и сердце запело ещё громче. Ведь теперь мне будет гораздо проще пробраться в кабинет верховного мага, а беспрепятственный доступ к объекту охмурения значительно облегчает задачу.

Морису не выжить! Вернее, никак охмурения не избежать!

Что ни говори, а эмоциональное состояние влияет на рабочий процесс очень сильно. Особенно если работа в большой степени творческая и вообще с темой вдохновения сопряжена. Вчера я практически метала искры и ошибок не наделала лишь чудом. Зато сегодня порхала по лаборатории бабочкой и ощущала себя самым настоящим гением.

У меня получалось всё! От подготовки ингредиентов для нового зелья до самого важного процесса – наложения чар на первую партию изумрудов.

Изумруды… О-о-о! Они были прекрасны! Такие маленькие, такие сверкающие, с ровными гранями и почти осязаемой аурой богатства.

Прежде чем положить их в специальную чашу и залить изготовленным вчера отваром, я любовалась камушками добрых полчаса, а потом – всё, перешла к делу. Положила, залила и, выдохнув, принялась бормотать заклинание.

Первый раз, второй, третий… и так до тех пор, пока камни не начали из-под слоя отвара сиять.

Это был какой-то бесконечный повтор. Очень много раз, одно и то же, по кругу. В других обстоятельствах я бы уже взвыла и сильно пожалела, что согласилась на такую работу, однако здесь и сейчас, учитывая утренний позитив, была абсолютно счастлива!

Я искренне радовалась тому, что могу добавить к природной магии камней колдовские свойства. Что камни станут на порядок сильнее, а изделия превратятся в подобие амулетов. Да, это будет ювелирка, то есть говорить о настоящих, всамделишных амулетах не приходится, но всё равно.

Отдельная прелесть – так как в камни вкладываются ведьминские чары, а не банальная магия, действовать они будут на всех.

А потом, когда уже закончила с изумрудами, в дверь постучали, и после уверенного «Войдите!», в щель протиснулась голова служанки, Юники.

– Ясь, – окликнула она. – Тебя господин Вирис зовёт. Срочно.

Я удивилась, но не так, чтобы сильно. Конечно, отложила все свои занятия, избавилась от рабочего фартука и отправилась к начальству.

Ну а переступив порог кабинета, испытала настоящий шок – просто тут Дотс Лардар обнаружился. Он сидел в гостевом кресле и сверкал ну очень довольной улыбкой, а хозяин «Южного Бриллианта», наоборот, хмурился.

Едва я вошла, Вирис направил это своё настроение на меня. Спросил:

– Ну, что? Добегалась?

Я не поняла и уставилась удивлённо. Однако нормальных пояснений не последовало, вместо них я услышала:

– Ясина, нам нужно поговорить.

Реплика принадлежала Дотсу, и это стало ещё одним поводом для удивления. Впрочем, подобному развитию событий я не противилась, и когда господин Вирис тяжело поднялся из-за стола, чтобы покинуть собственный кабинет, решению не препятствовала.

Прикрыв за начальством дверь, я проследовала ко второму гостевому креслу и, опустившись на мягкую подушку, вперила взгляд в рыжего.

Уже чуяла, о чём скажет, но толика сомнения не отпускали до последнего. Тем не менее…

– Ясь, а давай дружить?

Прозвучало с некоторым придыханием, как бы намекая, что утренние феромоны всё же подействовали и никуда не делись. Это вызвало непроизвольную улыбку, однако главная причина веселья крылась, разумеется, в другом…

– Дружить? – переспросила я. – В каком смысле?

– Ой, вот только не надо! – отмахнулся мужчина. – Я же знаю, зачем ты в наше министерство бегаешь.

– Вообще-то я была в вашем министерстве всего дважды, – пояснила вкрадчиво.

– Ага. Первый раз – по делу, а второй – из-за него. Из-за Мориса.

– Да при чём тут… – начала, но тут же осеклась я.

Просто подумала: а зачем отпираться? Ведь в данной ситуации считаться влюблённой гораздо выгоднее. Влюблённой помогут охотнее. Как итог, я приняла самый покаянный вид и ответила:

– Ну, допустим. И что?

– А то, – отозвался Дотс. – Ты наш с Морисом утренний разговор слышала?

Вопрос был риторическим, и я, конечно, промолчала. А рыжий заметно погрустнел и принялся объяснять, из-за чего сыр-бор:

– Два месяца назад в нашем подразделении была финансовая проверка, которая выявила большой перерасход средств, и в перерасходе обвинили меня. Дело в том, что я подписал один документ, а он… в общем, меня самого подставили. Обманули.

– И что дальше?

– Была собрана комиссия, – охотно продолжил рыжий, – проведена дополнительная проверка, после которой меня полностью оправдали, но Морис результаты этой проверки не принял. Он хотел уволить, но за меня вступился профсоюз министерских работников, и тогда Морис заявил, что просто знать меня не желает.

– А ты?

– А я не виноват, понимаешь? И хочу объяснить это Морису, а он ведёт себя, как упрямое животное! Меня не то что как коллегу и подчинённого, даже в качестве населения на приём к нему не пускают.

Я… да, поняла и даже кивнула, чтобы это понимание продемонстрировать.

– С этим понятно. Но зачем дружить со мной?

Рыжий юлить не стал, ответил прямо:

– Затем, чтобы привлечь его внимание.

– Допустим. Ну а мне-то какая выгода?

На меня глянули так, словно до сего момента умственные способности одной ведьмы сильно переоценивали…

– Что значит «для чего»? Ты сможешь видеться с ним постоянно. Только представь, как вырастут твои шансы на успех.

Включать воображение не пришлось – и без того понимала, что возможность бесценна. Да и отказываться от коалиции с Дотсом с самого начала не собиралась, но…

– Как это будет? – спросила я.

– Очень просто. Ты станешь приходить в министерство в те дни, когда там есть Морис, а дальше – по обстоятельствам.

– И чем мы эти визиты объясним?

– Активной гражданской позицией одной юной ведьмы. Мол, ты желаешь помочь в решении важных вопросов.

– Каких? – резонно поинтересовалась я.

– Ещё не придумал, – отозвался собеседник, – но до утра что-нибудь соображу.