– Если б все было так просто!

Кручу на пальце кольцо – в ювелирной мастерской мне его расширили, теперь палец не опухает.

– Красивое кольцо, видно, вы им очень дорожите. Новое?

– Это подарок… мамы.

– Мамы? В самом деле?

– Да, его носила еще моя бабушка…

Улыбается, но, кажется, он понял, что я вру. Должно быть, меня выдал язык жестов: может, я почесала нос или потрогала мочку уха.

– Вы ведете себя так, как будто ваша личность и ваши потребности совсем ничего не значат по сравнению с потребностями других. Пытаясь избежать проблем, вы приспосабливаетесь, маскируетесь, теряете свою индивидуальность, позволяете другим топтать вас, как коврик у двери.

– Я совершенно не умею себя поставить. И потом, уверяю вас, мне так хорошо. Так уж я устроена: стою в сторонке и жду. У людей своих сложностей хватает…

– Вот видите? Вы не хотите никого беспокоить, и другие делают за вас выбор. Но, Кьяра, вы такая же, как все, и даже лучше многих, значит, имеете право на место под солнцем.

Пауза.

– Вы помните тот день, когда ушел ваш отец?

Тяжело вздыхаю: эта тема мне совсем не нравится.

– На самом деле он нас покинул не в одночасье, он уходил много раз. Сначала забывал забрать меня из школы, давал обещания и не держал слова, не возвращался к ужину, что-то врал – ложь во спасение, понятное дело, – а когда у родителей произошел окончательный разрыв, отношения прекратились и с нами. Пришлось примириться с этим фактом. Я-то приняла это, а сестра до сих пор злится, хоть прошло уже тридцать лет!

– И какие выводы вы из этого сделали?

– Что любовь надо заслужить, надо заработать, ничто не дается даром. Если кто-то уходит от тебя, значит, ты недостаточно потрудилась, чтобы быть любимой.

– Но при чем тут отец?! Родители должны любить детей, тем более маленьких, без каких-либо условий. Неужели семилетний ребенок может сделать что-то ужасное, после чего он навсегда утратит любовь и расположение отца?

– Может, я и не сделала ничего плохого, просто я была неинтересной, вот и все. И так всю жизнь: я не интересую людей, и они проходят мимо. Но это не их вина, на их месте я бы сделала то же самое.

– Кьяра, – он смотрит мне в глаза, подбирая слова, – нам с вами придется немало поработать, но, обещаю, мы разрушим ваши комплексы. Вы заслуживаете безусловной любви, вам ни к чему вымаливать ее у подруг, страдающих манией величия, у эгоистичных мужчин.

– Нет, ну не все же эгоисты. Все-таки Андреа подарил мне кольцо!

Черт!

– Бабушкино кольцо?

Краснею.

– Это кольцо у вас на пальце, разве оно не бабушкино? Вы только что мне сказали… – нажимает он.

– Нет… не бабушкино… – чувствую себя так, будто меня поймали на том, что я таскаю сладости из буфета.

– Это он подарил вам кольцо?

– Да.

– А почему вы мне сразу не сказали?

– Не знаю, боялась, что вы меня осудите.

– Почему я должен вас осудить?

– А как еще может отнестись ко мне такой, как вы, с идеальным кабинетом, идеальной авторучкой и идеальной женой?!

– Да откуда вам знать, что я думаю?!

Он пытается справиться с эмоциями, похоже, он с удовольствием перевернул бы сейчас стеклянный стол и воткнул в меня свою авторучку.

– Кьяра, без взаимного доверия мы не сможем работать. Это потеря времени, а для вас еще и денег, в итоге я окажусь профнепригодным, а вы окончательно уверитесь, что психотерапия – это всего-навсего обман.

– Простите… Мне очень стыдно.

– Понимаете, терапия основывается на беспристрастности. Я – не ваш отец и не ваш начальник. Я – нейтральное лицо, которое не выносит суждений. Моя задача – наблюдать, показать вам, что есть точка зрения, отличная от вашей, для того чтобы вы смогли взглянуть на ситуацию с другой стороны и самостоятельно справиться с проблемой. Но если вы будете рассказывать мне то, что, по-вашему, я хотел бы от вас услышать, потому что боитесь разочаровать меня, боитесь, что я потеряю к вам интерес, мы никогда не продвинемся вперед. Смелее! Попробуйте допустить, что возможны варианты.

В любом случае, если вы считаете, что ваш выбор верен и вы будете счастливы, значит, так тому и быть. Следующий шаг: вам придется признать, что тот человек, которым вы в действительности являетесь, может не понравиться другим, потому что они привыкли видеть в вас человека, который им удобен. Вот тот путь, который нам нужно пройти, Кьяра. Бесполезно приходить сюда раз в неделю и рассказывать мне очередную красочную историю из жизни лишь для того, чтобы поразвлечь меня.

– Я вас разочаровала, мне стыдно.

– Тут нечего стыдиться, все поправимо, хорошо, что все выяснилось на этой стадии. Теперь и вам будет понятнее, в каком направлении строить отношения. Вы же не хотите, чтобы ваша жизнь оставалась прежней? Полагаю, если вы пришли сюда, вы хотите что-то в ней изменить.

– Да. Хочу, чтобы Андреа влюбился в меня.

Молчание.

– Если вы уверены, что это правильный выбор и вы будете счастливы, я поддержу вас.

– Он подарил мне это кольцо и сказал, что хочет поговорить с женой, рассказать ей о нас. И еще он пригласил меня в Портофино, мы отправимся туда через неделю, – выпаливаю на одном дыхании, но с некоторым опасением.

Я более чем уверена, что он меня осуждает, и, если бы не деньги, которые я плачу ему за каждый сеанс, он не уделил бы мне и пяти минут.

– Хорошо, посмотрим. – Фолли опер подбородок на сложенные в замок руки, вероятно обрабатывает полученную информацию.

– Это кольцо, которое он подарил… было мне немного мало… Пришлось отдать его ювелиру, чтобы увеличить его. Я не могла его снять, у меня даже палец посинел.

На этот раз Фолли не смеется.

– Сестра сняла его с помощью пассатижей.

Кивает.

– Когда мы возвращались из ресторана, нас остановили карабинеры. Андреа оштрафовали на шестьсот евро за превышение скорости, и еще у него не было с собой прав, – с улыбкой вспоминаю я.

Никакого эффекта. Невозмутимое лицо, как у русского шахматиста.

Ухожу с неприятным ощущением. Похоже, я его чем-то разочаровала и, боюсь, испортила контакт.

Не знаю, почему я не сказала ему правду. Возможно, потому, что сама до конца не уверена в том, что мне нужна любовь Андреа. Может, я боюсь, что подумает обо мне доктор Фолли. Видимо, он прав: я постоянно стремлюсь угождать другим.

И консьерж ничего не насвистывает, даже не улыбнулся.

Паоло в своей студии строчит пост на какой-то сайт путешествий. Он собирается в Патагонию и ищет попутчика, правда, Паоло и Патагония не слишком подходящее сочетание.

Паоло – болезненный и хрупкий, ни дать ни взять чахоточная балерина. Девять месяцев в году он болеет, а оставшиеся три пьет всякие зелья для профилактики загадочных недугов, о которых слышал по телевизору. На улице он надевает маску, руки моет восемьсот раз на день. В ресторане, я сама видела, он несколько раз доставал одноразовую пластиковую посуду.