Пегги сокрушенно покачала головой.

– Скажу, что нужно бы вам пойти домой, мистер Диммок.

– Домой? При чем здесь мой дом?

– Здоровье дороже всего, мистер Диммок.

– Не спорю, но какое отношение это имеет к крысам?

– Мне кажется, вам не следует оставаться в конторе и заниматься делами через силу, мистер Диммок. Я знаю, какой вы до6росовестный, – мы все знаем, – но ведь дела – это еще не все в жизни. Разрешите мне вызвать машину и позвонить миссис Диммок.

– Нет, не разрешаю! – сердито сказал Диммок. – Подумаешь – увидел крысу!

– Да не в крысе дело, – сказала Пегги, и в голосе ее зазвучали, а в глазах заблестели слезы. – Вы говорили, что видели карлика.

– Ну и что? Да, я видел карлика!

– И вы говорили, что он тоже ушел в шкаф…

– Довольно, Пегги, – сказал Диммок, внезапно возносясь на высоту своего служебного положения. – Занимайтесь своим делом, а мне предоставьте заниматься моим.

– Хорошю, мистер Диммок.

Она повернулась к двери.

– И скажите там, чтобы в следующий раз мне не приносили сандвичи, которые вкусом напоминают опилки.

Она остановилась на пороге, обернулась и с упреком взглянула на него.

– О, мистер Диммок… дело не в сандвичах… дело в вас…

Как только она скрылась, он подошел к шкафу и с опаской отворил дверцы. Все было как прежде: между книгами и папками, тесными рядами выстроившимися на полках, не оставалось даже щели для крысы. Задумчиво осмотрев шкаф, Диммок медленно вернулся к своему столу. В одну руку он взял стакан молока, в другую – неначатый сандвич, повернулся к окну и стал смотреть на улицу. Молодые загорелые бесы с пневматическими дрелями, все такие здоровые и довольные, сгрудившись тесной кучкой, перемигивались и готовились к очередной попытке стереть весь квартал с лица земли. Но тут его внимание привлек шум в комнате. Очень красивая девушка, одетая в какой-то средневековый костюм, стояла посреди его кабинета и улыбалась ему весело и выжидательно. У Диммока мелькнула мысль, что девушка, возможно, тоже вышла из шкафа, но он поспешно прогнал эту дурацкую догадку.

– Ну, это еще что? – спросил он не слишком любезно.

– Это я, – она обворожительно улыбнулась. – Кто вы такой?

– Поскольку это мой кабинет, надо бы, собственно, мне спрашивать, кто вы такая. Но раз вы новенькая, я вам отвечу. Я

– мистер Диммок, один из директоров фирмы. И хотя вы прекрасно смотритесь, моя дорогая, вы должны сами понять, что мы не можем разрешить натурщицам в костюмах разгуливать, где им вздумается. А иначе получится форменный бедлам.

– А что такое бедлам?

– Ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Что вам здесь надо?

– Я ищу Сэма.

– А-а, «Чулок прекрасной дамы», – протянул Диммок с невыразимым облегчением. – Да, Сэм был здесь, а потом ушел. Но я уже послал за ним Энн Датон-Свифт и Филипа Спенсер-Смита, так что, надо надеяться, он не заставит себя ждать. Как только он вернется, вы будете снова ему позировать.

– Мне кажется, я люблю Сэма, – мечтательно сказала девушка.

– Не вы первая, так что не принимайте это близко к сердцу. Как вас зовут, дорогая?

– Принцесса Мелисента.

– Ну что ж, – сказал Диммок. – Ничего удивительного. В прошлом году у нас работала внучка русской великой княгини. И итальянская contessa

– / Графиня (umал…)./.

–

Из вас, аристократок, выходят неплохие натурщицы… Воспитание, наверно…

– Не понимаю, о чем вы… – начала Мелисента, но тут загрохотали дрели, и она в ужасе зажала уши руками,

– Забыл предупредить вас, дорогая моя, – сказал Диммок, когда грохот смолк. – Но это всего-навсего пневматические дрели.

– Зачем вы завели такие ужасные штуки? – с упреком воскликнула Мелисента. – У нас, во всамделишной жизни, их нет.

– В какой жизни?

– Во всамделишной. Вы видели магистра Марлаграма, волшебника?

– Понятия не имею, кто это. Зато я видел большую бурую крысу, и – если только я не окончательно спятил – она пищала: «Хи-хи-хи!»

– Это и был магистр Марлаграм. Он сказал, что обернется крысой, перед тем как к вам войти.

Диммок уставился на нее и задышал тяжело и шумно.

– Одну минутку, принцесса, извините! – Он проговорил в микрофон: – Пегги, вы мне нужны… немедленно. – Потом снова поднял глаза. – Когда моя секретарша войдет, скажите ей то, что сейчас сказали мне. Она считает, что мне надо ехать домой и лечь в постель.

– Вы больны? – спросила Мелисента, подходя ближе и глядя на него с сочувствием. – У вас доброе лицо, но грустное. Может, действительно вам лучше поехать домой и лечь в постель?

– Ненавижу валяться в постели! – Он посмотрел на Пегги, которая в этот миг вошла в кабинет. – Пегги, это принцесса… э-э-э… Мелисента, она позирует Сэму. Ну-ка, принцесса, повторите Пегги то, что вы сейчас сказали мне, – насчет этого магистра, как его там…

– Элисон, – промолвила Мелисента, широко раскрыв глаза,

– как вы сюда попали?

– Простите, но как вы узнали, что мое второе имя Элисон? А-а, вы, должно быть, та девушка, о которой мне говорила кузина Одри. Но сюда вы напрасно пришли. Кстати, нос у вас немножко… у вас есть крем-пуф?

– Крем-пуф?

Пегги достала пудреницу и открыла ее.

– Ах, какая прелесть! – воскликнула Мелисента в упоении.

– Никогда не видела ничего лучше во всамделишной жизни! Мне непременно нужно раздобыть такую же, прежде чем вернется Сэм.

– Я покажу вам, куда ходим мы, девушки, – сказала Пегги, уводя ее.

Диммок проводил их оторопелым взглядом, а потом принялся вытягивать один за другим ящики стола, пока наконец не нашел флягу. Плеснув из нее в стакан с молоком, он стал прихлебывать смесь, все еще бросая подозрительные взгляды на шкаф. Он как раз допил стакан, когда в кабинет плечом к плечу вступили Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит.

– Ну как, нашли Сэма?

– Нет, Д. Д., – сказал Фил. – Мы были в «Вороном коне»

– это такое заведеньице по соседству с его домом – и не нашли там никого, кроме полоумной буфетчицы.

Энн фыркнула.

– Она сказала, что Сэм ушел сквозь стенку…

– …искать какую-то принцессу на каком-то португальском маяке, – подхватил Фил со смехом.

– Верно, Д. Д., это ее слова, мы ничего не сочиняем.

– Тут пришла Сэмова натурщица, – сказал Диммок. – В полном параде. Очень миленькая девушка, между прочим. Говорит, что она принцесса… – Зазвонил телефон. – Диммок слушает… Спенсер-Смит? Да, здесь. – Он протянул Филипу трубку. – Телевидение. Вот пустобрехи!